Долгий путь скомороха. Книга 3 - [66]

– А там видно будет, – вздохнула она и вновь улыбнулась счастливой улыбкой, вспоминая крепкие объятия мужчины.

Скоморохи, оставшись на следующий день вчетвером, сели за стол и стали думать, какие фокусы и представления они смогут выполнять таким своим количеством. Долго судили-рядили, да и подготовили несколько интересных, забавных представлений с тем, чтобы через недельку уже выйти на римские площади и начать выступать перед весёлой итальянской публикой.

Глава 11

Несмотря на мороз за окном, в большом, богато обставленном зале было тепло. Трещали сухие берёзовые поленья в большом камине, и танцующий огонь освещал всё вокруг неярким, дрожащим светом. Несколько горящих свечей, расставленных по углам в серебряных подсвечниках, слабо освещали самые дальние закоулки помещения, создавая там причудливые тени.

Перед камином стояли два мягких удобных кресла, в которых расслабленно сидели Антонио и Ратмир и, молча, наблюдали за хаотичным танцем сотни тысяч красных искорок вспыхивавших то тут, то там на охваченных голубовато-жёлтым пламенем черневших поленьях. Легкий треск сгорающих дров призывал к умиротворению и покою.

– Значит, завтра ты едешь на царскую охоту? – первым нарушил молчание Антонио, поднося к губам серебряный кубок с горячим сбитнем.

– Да, на царскую охоту на медведя, – дополнил Ратмир и отставил свой пустой кубок на стоявшую рядом маленькую тумбочку. – Царь Иоанн всем охотам предпочитает именно эту. У меня нет возможности отказаться, хотя я сделал бы это с превеликим удовольствием. Царица просто вынуждает меня ехать вместе со всей свитой.

– О, Мадонна! – воскликнул Антонио и повернул голову в сторону собеседника. – Ты же понимаешь, насколько для меня важна любая информация, которую ты привезёшь оттуда! Там будут все его самые доверенные люди. Любое слово, любая фраза, услышанная тобою от них может иметь очень важное значение для политики нашего государства.

– Да знаю я, Антонио, знаю… Считай, что только ради тебя и еду с ними. На это же уйдёт несколько дней! Несколько дней в холоде и пьяных гульбищах! – поморщился Ратмир.

– Скажи спасибо, что несколько дней, а не несколько месяцев, как это бывало при батюшке нынешнего царя… Я помню, брат, что для тебя тёплые края всегда были предпочтительнее морозным. Тем более было моё удивление, когда я узнал, что местом пребывания своей очередной миссии ты избрал Московию, – усмехнулся Антонио. – Но, поскольку тебе самому осталось всего несколько месяцев до конца своей миссии здесь, то уж проведи их с наибольшей пользой для себя и отечества. А я сейчас хочу тебя порадовать двумя приятными известиями.

– Точно приятными? – подозрительно посмотрел на него Ратмир. – А то в последнее время меня только озадачивали разными нежданными вестями.

– Ну, одно-то тебя точно порадует. А вот второе… – Антонио прищурился. – Это уж как ты сам для себя решишь…

– Не говори загадками, Антонио, – опять поморщился Ратмир. – Мне хорошо знаком этот твой тон и, как правило, он не сулит ничего приятного.

– Ещё раз повторяю, – это как ты сам для себя решишь. Оба сообщения пришли сегодня утром. Первое – твои скоморохи благополучно добрались до Рима, и наш брат Теодор благодарит тебя всем сердцем за то, что ты не только присмотрел за его сыном, но и успел вложить в его голову многие знания. На приёмном экзамене в нашу коллегию юноша показал прекрасные способности.

Ратмир довольно улыбнулся и кивнул:

– Я всегда говорил, что у этого мальчишки острый и пытливый ум и его место уже давно было в нашей коллегии. Уверен, что он ещё покажет себя в наилучших качествах, – скоморох вздохнул: – Я скучаю по ним и по тем временам, когда мы кочевали в повозках по бескрайним местам Московии.

– Это прекрасно, – усмехнулся Антонио и проницательно посмотрел на собеседника. – А вот вторая весть… Уверен, что она сейчас точно изменит ход твоих мыслей…

Ратмир поднял на него вопросительный взгляд.

– Месяц назад судно, на котором барон и баронесса Седеркрейц, плыли к своему острову, потерпело крушение в бурю. Барон, увы, погиб. Баронесса и её старшая дочь были спасены, но баронесса от переживаний потеряла второго ребёнка…

По лицу Ратмира пробежала тень:

– Ты считаешь, что это хорошая весть?

– Я же сказал, всё зависит от того, как ты сам это всё воспримешь, – покачал головой Антонио и протянул Ратмиру какой-то конверт, – держи, брат. Это тебе.

– Что это? – прищурился Ратмир, смутно начиная догадываться, что бы это могло быть.

– Это послание нашей общей знакомой – Виолы Седеркрейц лично тебе. Я не стал читать его, хотя обязан знакомиться со всеми посланиями дипломатической почты.

Ратмир глубоко вздохнул и, развернул конверт. Его взгляд заскользил по строчкам послания, выписанным столь хорошо ему знакомым каллиграфическим почерком Виолы.

– Ну? Что там? – не выдержал Антонио, не сводивший глаз с лица Ратмира. Тот, молча, протянул ему листок и, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза.

– « Мой дорогой Ратмир! Знаю, какое удивление у тебя вызовет это моё послание. Но, поверь мне, что всё это время мысли о тебе не оставляли меня ни на минуту. Много лет назад я сделала самую большую ошибку в своей жизни и по сей день расплачиваюсь за неё. Ибо нет страшнее пытки, чем каждый вечер ложиться в постель не с тем, о ком плачет твоя душа. Я понимаю, что мне нет прощения, но даже твой самый коротенький ответ станет для меня ступенькой к искуплению моей вины», – Антонио кинул взгляд на продолжавшего безмолвно сидеть Ратмира и вполголоса продолжил: – « Месяц назад наше судно попало в шторм и мой супруг погиб. Я потеряла ещё неродившееся дитя. Провидение спасло меня и мою дочь. Грех писать об этом, ведь прошло слишком мало времени с того страшного дня, но я хочу, чтобы ты знал, что всё время своего супружества я никогда не забывала о тебе и только бездумно принятые мною обязательства не позволяли мне посылать тебе весточки. И я всё это время знала, где ты и что с тобой с помощью наших общих друзей. Ты знаешь, кого я имею ввиду, и прошу тебя – не брани их за это. Пишу в слабой надежде на то, что ты ещё не забыл меня и молю пресвятую Деву Марию, чтобы она помогла мне достучаться до твоего сердца, которое, как я знаю, ещё свободно. Твоя Виола ».