Долгий летний праздник - [4]

— Простите, но чем нынешняя ситуация более благотворна для открытия клуба? — спрашивает Ламет.

— Петиция против короля, которую хотят утвердить в клубе Якобинцев, — поясняю я, — если Луи Тупого оправдают, то поддержавшие петицию будут мятежниками — а мы, истинные друзья Конституции, не можем находиться рядом с мятежниками! Вы меня понимаете?

Ламет и Дюпор переглядываются. На их лицах появляются улыбки!

— Ловко придумано! — восклицает Ламет.

— Браво! — хлопает Дюпор.

Я самодовольно усмехаюсь:

— Открыв новый клуб, мы лишим шайку Робеспьера его политического веса, и привлечем на свою сторону клубы провинций.

— А если Луи призовут к ответственности? — спрашивает Дюпор. — Что тогда?

— Я этого не допущу! — горячо восклицаю я.

— Я тоже, — кивает Ламет.

Да, Ламет председатель Собрания, от него многое зависит.

— Простите, но, на мой взгляд, было бы лучшее вообще не допустить петиции, — делится мыслями Дюпор. — Если Луи оправдают, мы можем покинуть клуб и без петиции, сославшись на мятежное настроение наших коллег.

— Почему вас так пугает эта петиция? — интересуется Ламет.

— Любой бунт опасен, — верно замечает Дюпор. — Он может стать стихией. Составление петиции может обернуться для нас тем, чем обернулось взятие Бастилии для короля.

Дюпор прав. Петиция представляет для нас опасность.

— Я постараюсь скорее увидится с Лафайетом и мэром Байи, — говорю я. — Мы это обсудим.

— Кстати, о Робеспьере, — говорит Дюпор, — как я понимаю, он против петиции.

— Да, Робеспьер слишком расчётлив и хорошо знает закон, — неохотно киваю я, — петицию он вряд ли поддержит. Хотя… кто его знает. Увы, весь клуб Якобинцев поступит так, как решит Робеспьер.

— Главные виновники петиции Дантон и Лакло, — говорит Дюпор. — Если бы с ними договориться…

— Да, — киваю я, — Ламет, они ведь ваши приятели!

Не понимаю, как такой человек завёл приятельские отношения с этим сбродом. Лакло — автор глупейшего романа человечества «Опасные связи», а Дантон — городской пьяница. Я молчу про Демулена и Лежандра — как мог Ламет вообще общаться с этими болванами!

— Я попробую поговорить с Дантоном, — кивает Ламет. — Но не уверен, что это принесёт какие–либо плоды.

Я тоже не уверен. Вернее, уверен, что это будет бесполезно. Они всеми силами расчищают путь для герцога Орлеанского. Засадить бы их в тюрьму месяца на два, пока всё не стихнет. Нет, Ламет этого не позволит. Он считает, что это опасно. А их присутствие в Париже не опасно?

— Дантон соратник Орлеанского, — повторяет мои мысли Дюпор. — Его цель — сделать герцога регентом. Вот и причина петиции!

— Соратник, скорее собутыльник, — хмыкаю я. — Они вдвоём вечерами шляются по кабакам и домам терпимости. Именно в этих заведениях их, наверно, и посетила идея петиции.

— Они своего рода единомышленники, — усмехается Дюпор.

Это точно. У них на уме только выпивка и девки.

— А если всё сложится так, как мы планировали? — размышляет Ламет. — Ну, оправдаем мы Луи Тупого, ну, воцарится конституционная монархия. Что дальше? Дальше чистить обувь монархам?

— Думаю, постепенно мы сможем их сместить, — отвечает Дюпор.

— А мне кажется, что монархи насмехаются над нами, — возражает Ламет. — Они планируют потом сместить нас.

— Не будем сейчас об этом, — перебиваю я их.

— Ха, вас так очаровала Мария — Антуанетта, — они хихикают. — Ласковая речь опаснее самого смазливого личика.

Как мне осточертели эти шуточки. Да, мне льстит, что королева избрала меня своим другом и советчиком. А этих проходимцев просто гложет зависть!

Они уходят. Я сажусь за письменный стол. Разбираю почту. Ничего интересного.

Мой взгляд задерживается на одном из конвертов. Знакомый почерк! Мадлен! Я смеюсь. Всегда знал, что она долго не выдержит любви врага Робеспьера. Что пишет красотка? Она просит у меня совета! Что я говорил! Я нужен Мадлен! Ну что, Робеспьер? Посмотрим, кто победит!

Ах, красотка Мадлен. Интересно, как вы объясните мне свои свидания с этим уродцем?! Разыграю перед ней ревнивого влюбленного.

Я, Жорж Дантон, мне 31 год. Судьба начинает мне потихоньку улыбаться. Это радует. Имя Жорж Дантон у всех на слуху. Хотя моя известность временами довольно скандальная. Ну и что? Главное, народ меня обожает. Моя простецкая манера очаровывает всех. Стремясь к вершине политического Олимпа, я продолжаю наслаждаться жизнью! Развлечения — моя любовь!

Я и мой друг и коллега Лакло устроились в кофейне за бокалами превосходного вина.

— Петиция против Луи Тупого — то, что надо! — говорю я, осушив свой бокал. — Его побег возмутил население! Это точно!

— Да, — кивает Лакло, — надо действовать! Но всё должно быть чётко продумано… Я договорился с Бриссо, чтобы он сделал пометку: замещение короля Луи должно быть произведено только конституционными методами!

— Молодец! — хвалю я компаньона. — Конституция предусматривает монархию! Так как сын Луи ещё мал, то речь пойдёт о регенстве, а регентом может стать только герцог Орлеанский!

— Но всё не так просто, — погружается Лакло в размышления. — Петицию должны поддержать влиятельные политики. Робеспьер, например.

Я пожимаю плечами.

— Робеспьер любит действовать наверняка, — говорю я, — но смелости ему не занимать. Всё будет зависеть о того, как он отнесется к нашему проекту. Дело в том, что Робеспьера невозможно переубедить!