Долгие сумерки путника - [61]
Они меня не убили, так как думали, что все равно я умру. (Надеялись избежать разбирательства в Королевском суде.)
Я переоценил свои силы. Гордость помешала мне уступить и вести переговоры. Я был разбит наголову.
Возвратясь из сельвы, я сделал последнюю попытку. Продиктовал приказы, которые никто не думал исполнять. Прибегнул к иллюзорной власти законов, не владея уже властью меча.
Я запретил испанцам отбирать имущество у индейцев по каким бы то ни было причинам или заставлять их работать бесплатно. Я воспротивился тому, чтобы обменивали людей на вещи.
Сами касики запротестовали — им-де не дают продавать их дочерей и жен за ножи или фляги с водкой. Они собрались на площади, и я из своего убежища слышал их беспорядочные крики — крики уцелевших рабов, радующихся своему рабству и возможности устроить свои торговые делишки.
Тогда, совершенно одинокий и неспособный сопротивляться, я предался страданиям уязвленной гордости. Замкнулся в своем оскорбленном достоинстве, в своем презрении. Я снова заболел лихорадкой и много дней не желал никого видеть, кроме моего родственника Эстопиньяна и еще нескольких верных людей. Я мысленно уничтожал главных виновников всего этого непотребства, главарей заговора молчания и ненависти, этого контрреволюционного переворота, учиненного распутниками и шлюхами. Однако все происходило лишь в воображении свергнутого вождя.
Я окончательно понял, что лишился власти. Что не был человеком власти.
Молчаливый и коварный Ирала победил меня. Без лишних слов он сплотил вокруг себя полчище метисов, низких созданий, народ порочной расы. По поселку бегали стаи детей, насилуемые женщины любили своих насильников, касики все это одобряли. Возникала новая жизнь. Никто не думал об Испании и о ценностях ее веры.
Зная, что я лежу обессиленный в своем дворце из кирпича-сырца с галереями, крытыми пальмовыми ветвями, эти выродки сыграли со мной злую шутку, которая одновременно была скрытым вызовом.
В одну невыносимо душную ночь, когда я спал в лихорадочном жару, кто-то меня разбудил. Кто-то открыл все двери, а сам улизнул. В комнате перед спальней я увидел очаровательную женщину, которую принесли в своего рода паланкине, освещенном четырьмя смоляными факелами. Она сидела скрестив руки на груди и глядела на меня — богиня или дьяволица из лихорадочного видения. Веки ее были покрыты голубой краской, волосы заплетены в косы и украшены анемоном. Груди, бедра, ляжки были само совершенство и виднелись под прозрачным вышитым тюлем, который индейцы называют «ньяндути». Холмик Венеры темнел восхитительным треугольником, просвечивавшим сквозь эту легкую пелену, прикрывавшую живот и бедра.
Они издевались или пытались меня соблазнить этой невинной девушкой, дочерью касика, как я потом узнал. Меня приглашали присоединиться к ним, выказать желание, сравняться с ними в разврате.
Я смотрел на это дивное явление. Да, я заколебался. И знаю, что в очередной раз победила моя гордость, моя непримиримость, порожденная ужасом оказаться приравненным к простонародью, к бесчестным людям. Я заколебался, но вызвал охрану.
Удалось узнать лишь, что ее принесли четыре индейца и что кто-то заплатил за нее касику куском шелковой парчи и охотничьим ножом — самыми ценными для индейцев вещами.
Нет, нет. Я отказался от наслаждений Рая Магомета. Я победил свое желание. Не поддался.
Итак, почти два года спустя после триумфального вхождения в Асунсьон я был свергнут распутными заговорщиками. 23 апреля восстали те, кто называл себя «комунеросами». На рассвете 24-го меня арестовали.
Люди заурядные способны на невероятную мелочность — они состряпали идеальный обвинительный протокол с однотипными доносами о моих вымышленных преступлениях с подписями разных людей, заставив подписывать даже касиков. Со знанием дела оплели меня сетями не хуже паутины, которую ткет мерзкий паук.
Преданные мне родственники были не в силах справиться с бунтовщиками. Меня заковали в цепи. Заперли в темной каморке. Даже пытались отравить, но я спасся, вызвав рвоту.
Самым коварным обвинением было мое мнимое намерение заменить герб Карла V злополучной коровьей головой, которая красовалась на парусах моих кораблей. Священники, со своей стороны, приписывали мне злоупотребление епископскими полномочиями (за то, что я изгнал их сожительниц и их непотребных послушниц из ризниц и даже из-под алтарей).
Это был смехотворный финал. Трудно было не сойти с ума от позора. Меня посадили на судно и отвезли к истоку Рио-де-ла-Платы. На корабле «Комунерос» мы прибыли в Испанию. Не буду задерживаться на описании моих страданий в грязном трюме, когда я слышал, как, будто в насмешку, перекатывается мой шлем конкистадора в льяле с нечистотами.
Эти крысы, эти ничтожества, чтобы обеспечить мне обвинительный приговор, выдолбили отверстие в ахтерштевене из жасминового дерева и спрятали там завернутый в непромокаемую ткань свой «идеальный» протокол, заверенный подписями, который наверняка будет свидетельствовать против меня перед королевскими судьями.
Я уже рассказывал, что, когда разыгралась буря, они, чувствуя себя виноватыми перед Богом, давшим волю своей океанической ярости, явились освободить меня от оков и просить, чтобы я повел корабль в этот опасный час. Алонсо Кабрера, один из моих палачей, принялся лизать мне на ногах раны от кандалов! Он умер сумасшедшим.
«Райские псы» — история двух гениальных юнцов, соединенных всепоглощающей страстью, — католических короля и королевы Фердинанда и Изабеллы. Они — центр авантюры, главную роль в которой сыграл неистовый первооткрыватель новых земель Христофор Колумб. Иудей и католик, герой и работорговец, пророк и алчный искатель золота, он воплощает все противоречия, свойственные западному человеку.В романе повествуется о столкновении двух космовидений: европейского — монотеистического, подчиненного идее «грехопадения и покаяния», и американского — гелиологического, языческого, безоружного перед лицом невротической активности (то есть формы, в которой практически выражается поведение человека европейской цивилизации).
В 1943 году, когда ход Второй мировой войны начинает склоняться не в пользу Германии, Гитлер поручает своему доверенному офицеру важнейшую секретную миссию. Он должен один отправиться в Центральную Азию, чтобы где-то в заповедном районе Индии или Тибета найти легендарную Агарту, Город Тайной Власти. Наполненное приключениями странствие по экзотическим странам постепенно становится погружением в эзотерические глубины язычества, на которых фашизм основывал свою «теологию насилия». Роман аргентинского писателя Абеля Поссе – яркая метафора, воплощающая судьбу фашистской идеологии.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.
Ироничная нежная история о любви и воссоединении отца и сына в самых невероятных обстоятельствах. Жизнь Дэнни катится под гору: он потерял работу, залез в долги, а его 11-летний сын не произносит ни слова после смерти матери. Отчаявшись, Дэнни тратит последние деньги на поношенный костюм панды, чтобы работать ростовой куклой в парке. И вот однажды сын Дэнни Уилл заговорил с ним. Вернее, с пандой, и мальчик не подозревает, что под мохнатой маской прячется его отец. Потеряет ли Дэнни доверие Уилла, когда сын узнает, кто он такой, и сможет ли танцующий панда выбраться из долгов и начать новую жизнь? На русском языке публикуется впервые.
Игорь Дуэль — известный писатель и бывалый моряк. Прошел три океана, работал матросом, первым помощником капитана. И за те же годы — выпустил шестнадцать книг, работал в «Новом мире»… Конечно, вспоминается замечательный прозаик-мореход Виктор Конецкий с его корабельными байками. Но у Игоря Дуэля свой опыт и свой фарватер в литературе. Герой романа «Тельняшка математика» — талантливый ученый Юрий Булавин — стремится «жить не по лжи». Но реальность постоянно старается заставить его изменить этому принципу. Во время работы Юрия в научном институте его идею присваивает высокопоставленный делец от науки.
Ну вот, одна в большом городе… За что боролись? Страшно, одиноко, но почему-то и весело одновременно. Только в таком состоянии может прийти бредовая мысль об открытии ресторана. Нет ни денег, ни опыта, ни связей, зато много веселых друзей, перекочевавших из прошлой жизни. Так неоднозначно и идем к неожиданно придуманной цели. Да, и еще срочно нужен кто-то рядом — для симметрии, гармонии и простых человеческих радостей. Да не абы кто, а тот самый — единственный и навсегда! Круто бы еще стать известным журналистом, например.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
Книга эта в строгом смысле слова вовсе не роман, а феерическая литературная игра, в которую вы неизбежно оказываетесь вовлечены с самой первой страницы, ведь именно вам автор отвел одну из главных ролей в повествовании: роль Читателя.Время Новостей, №148Культовый роман «Если однажды зимней ночью путник» по праву считается вершиной позднего творчества Итало Кальвино. Десять вставных романов, составляющих оригинальную мозаику классического гипертекста, связаны между собой сквозными персонажами Читателя и Читательницы – главных героев всей книги, окончательный вывод из которого двояк: непрерывность жизни и неизбежность смерти.
Майкл Каннингем, один из талантливейших прозаиков современной Америки, нечасто радует читателей новыми книгами, зато каждая из них становится событием. «Избранные дни» — его четвертый роман. В издательстве «Иностранка» вышли дебютный «Дом на краю света» и бестселлер «Часы». Именно за «Часы» — лучший американский роман 1998 года — автор удостоен Пулицеровской премии, а фильм, снятый по этой книге британским кинорежиссером Стивеном Долдри с Николь Кидман, Джулианной Мур и Мерил Стрип в главных ролях, получил «Оскар» и обошел киноэкраны всего мира.Роман «Избранные дни» — повествование удивительной силы.
Роман А. Барикко «Шёлк» — один из самых ярких итальянских бестселлеров конца XX века. Место действия романа — Япония. Время действия — конец прошлого века. Так что никаких самолетов, стиральных машин и психоанализа, предупреждает нас автор. Об этом как-нибудь в другой раз. А пока — пленившая Европу и Америку, тонкая как шелк повесть о женщине-призраке и неудержимой страсти.На обложке: фрагмент картины Клода Моне «Мадам Моне в японском костюме», 1876.
«Здесь курят» – сатирический роман с элементами триллера. Герой романа, представитель табачного лобби, умело и цинично сражается с противниками курения, доказывая полезность последнего, в которую ни в грош не верит. Особую пикантность придает роману эпизодическое появление на его страницах известных всему миру людей, лишь в редких случаях прикрытых прозрачными псевдонимами.