Долгие ночи - [31]

Вторая ночь… Странно, но Элис совершенно успокоилась. Ее не пугала уже возможность остаться здесь надолго, словно что-то внутри подсказывало: все будет хорошо, не волнуйся.

Она почему-то уверилась, что завтра они сумеют отсюда выбраться. Значит, это прощальная ночь.

Она не понимала, как и когда это произошло, в какое мгновение, но решение созрело само собой. Она родит ребенка, да, конечно. Прошлые сомнения теперь представлялись глупыми, а в душе вновь пробуждалась вера в собственные силы. Но с Мэтью им не по пути, и эта мысль причиняла боль, сердце замирало, как испуганный зверек.

Выбор сделан — и точка. Элис легко встала: она вдруг почувствовала себя совсем другим человеком, не слабым и беззащитным, а уверенным и спокойным. И даже если это ощущение было обманчивым и недолговечным, не важно. Во всяком случае, оно поможет пережить эту долгую ночь рядом с Мэтью и ничем не выдать себя.

— Осталась только консервированная ветчина и фасоль, — озабоченно сказал он, когда Элис вошла на кухню. — Если завтра не распогодится, нам придется тяжело.

— Не волнуйся, — ответила она с улыбкой. — Завтра все закончится.

— Откуда ты знаешь? — спросил он, удивленный резкой сменой ее настроения.

— Интуиция подсказывает. — Элис взяла один из бутербродов. — Очень вкусно. Как тебе это удалось?

— Во мне много скрытых талантов. — Мэтью невесело усмехнулся. — Только они никому не нужны.

Чай они пили в гостиной, сидя на одеяле, расстеленном у камина. Прижимаясь друг к другу плечами, они беседовали о пустяках, старательно обходя темы, которые могли бы вернуть их к спору, словно были не любовниками, а старыми приятелями.

Мэтью заботливо намазывал крекеры джемом, Элис старательно размешивала сахар в двух кружках. А когда совсем стемнело, они легли в постель. И, словно по молчаливому уговору, повернулись друг к другу спинами.

— Ты спишь? — шепотом спросила Элис через некоторое время.

— Нет.

— Мне холодно, — пожаловалась она, что было неправдой.

Но ей так страстно хотелось вновь оказаться в объятиях Мэтью! Она совершенно перестала себя понимать: разум твердил одно, а сердце — совсем другое, и ничто не могло взять верх. Элис пыталась поверить, что это в последний раз, что назавтра все забудется и пройдет, исчезнет, как сладко манящий мираж.

Но Мэтью как будто не расслышал. Во всяком случае, он даже не шевельнулся.

— Я не могу согреться, — повторила она настойчиво.

Конечно, чем делать намеки, проще было бы самой обнять Мэтью, но она не решалась коснуться его горячей кожи, боясь, что страсть безраздельно завладеет ее сознанием. Просить о любви! Если бы Надин увидела ее сейчас, презрение к подающей надежды сотруднице перехлестнуло бы через край. Нет, Элис нё собиралась унижаться, вымаливая крохи нежности.

Она сжалась в комочек и закрыла глаза, стараясь дышать тихо и ничем не выдавать своей бессонницы. Мэтью тоже вполне успешно делал вид, что спит. Мужчина и женщина, объединенные одиночеством и разъединенные невозможностью понять друг друга, замерли, погруженные каждый в свои невеселые раздумья.

Долгая ночь мягко опустилась на землю и укрыла все вокруг своим черным плащом, она разогнала тяжелые серые тучи и зажгла в очистившемся небе желтые огоньки звезд. Метель закончилась, снежинки уже не кружились в холодном воздухе, словно белые пушистые мотыльки. И стало так тихо, что, казалось, от любого громкого звука мир может разбиться вдребезги, как новогодний стеклянный шар, выскользнувший из неловких рук.

Элис разбудил яркий солнечный луч, проникший в комнату. Спросонок она пыталась отмахнуться от чего-то слепящего, но, открыв глаза, радостно воскликнула:

— Мэтью! Мы спасены!

Он приподнялся, удивленно оглядываясь.

— Смотри, солнце! — Элис выбралась из-под одеяла и подбежала к окну. Снег сверкал под солнцем, будто посыпанный блестками, на синем небе не было ни облачка. — Вставай, попробуем выйти наружу.

Мэтью неохотно оделся: похоже, установившаяся погода его совсем не радовала.

— Сначала надо позавтракать, — потягиваясь, сказал он.

— Нет! Я больше не могу сидеть взаперти!

— Будь же благоразумна…

— Не хочу!

Она вела себя, как расшалившийся ребенок, который знает, что его не накажут. Но Элис сейчас казалось, что если она мгновенно не выйдет на улицу, то задохнется.

— Где мои вещи?

Мэтью сердито хмыкнул и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с юбкой, свитером и пальто.

— Вот, пожалуйста.

Элис быстро, не обращая на него внимания, оделась и решительно направилась в прихожую. Но дверь не поддавалась, как она ни старалась ее открыть.

— Ты можешь потерпеть десять минут? — Мэтью, вздохнув, натянул свою куртку. — Я вылезу в окно и попробую разгрести снег, подожди здесь.

Элис нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, прислушиваясь к доносившимся с улицы звукам. Внезапно раздался громкий собачий лай и человеческие голоса. И в ту же минуту от резкого толчка Мэтью распахнулась дверь.

— Это люди! Нас нашли! — Элис вышла наружу и полной грудью вдохнула морозный воздух. — Эй! Мы здесь! — Она подпрыгнула, махая рукой.

Мэтью, заслонившись от ослепительно сияющего солнца, смотрел вдаль, где виднелись несколько темных фигур.