Долгие каникулы в Одессе - [11]

Помимо гематомы на лице, у меня оказывается было ещё сильное рассечение на затылке. Вот доктор и хмурил свои брови, что-то сердито бурча себе под нос. Не менее тщательно он осмотрел гортань и даже засунул туда, и поковырялся противной железной лопаткой, а потом чуть ли сам не залез ко мне в рот своими глазами пытаясь что-то там высмотреть.

Мне стало смешно, я представил, что вот если бы Семён Маркович был бы крабом, то он бы точно свои глаза мне в рот засунул. Увидев моё веселье, доктор поинтересовался, что это меня так рассмешило? Услышав мой честный ответ, он задумчиво пошевелил усами и рассеяно прокомментировал:

— А это было бы неплохо, заглянуть внутрь человека и как следует всё рассмотреть. Жаль, это невозможно.

— Почему же невозможно, разве рентген ещё не изобрели? — Я прикусил язык и чуть не взвыл от досады на свою оговорку. Ну откуда ребёнку могут быть известны свойства аппарата, о котором ещё и не все врачи-то толком знают? К счастью, доктор думал о чём-то своём и на мои слова внимания не обратил, а мама меня не услышала так как разогревала воду в ванной.

Наконец меня милостиво отпустили в заботливые материнские руки принимать долгожданную ванну. А сам Семён Маркович присел за стол к самовару, почаёвничать и почитать купленную по дороге газету. Моя помывка продлилась чуть более получаса и я получил от неё истинное удовольствие. Меня оттёрли мочалкой и отмыли до скрипа кожи сначала со щёлоком, а под конец помывки с душистым мылом. Так что после ванной я уже не вонял потом и дёгтем как старая больная лошадь, а благородно благоухал жасмином.

Мои пепельно-серые волосы, очистившись и отмывшись от грязи, вдруг приобрели золотисто-блондинистый цвет. А свисавшие на плечи длинные космы, после помывки и сушки свернулись в локоны и кудряшки. Взглянув в зеркало, я чуть не расхохотался. Хоть сейчас фотографируй и прикалывай фотку на грудь вместо значка октябрёнка. Вылитый Ильич в детстве, разве что носик у меня поаккуратнее будет и кудряшки погуще да подлиннее. И залысин нет, а у Ильича они уже и в детстве были.

Меня одели в обновки и поставили на табурет. Оказалось, что мама сшила мне и кепочку и прикупила ботиночки. И теперь на пару с доктором они рассматривали меня со всех сторон. Доктор обходил меня по кругу разглядывая и одобрительно хмыкая, а мама стояла напротив меня и счастливо улыбаясь утирала слёзы.

— Ну просто ангелочек! Такая красота, что даже не верится. Уж на что мой Йосик был красавец писаный, весь в своего непутёвого папашу пошёл, а они, польские дворянчики всегда красотой блистали, но тут просто слов нет, красота неземная! Херувим!

— Семён Маркович, а может вам наливочки налить? У меня по случаю есть графинчик отличной вишнёвки. Сама делала! Давайте выпьем по рюмочке за здоровье нашего Мишеньки?

— А знаете, пожалуй, что и не откажусь! Пациент идёт на поправку, что меня как доктора не может не радовать. Удивительно крепкий организм у ребёнка. Не зря говорят, что сибиряки от рождения обладают отменным здоровьем. А здесь я вижу просто замечательные результаты. Если бы сам первоначально не осматривал мальчика ни за что бы не поверил, что прошла всего неделя после трагедии. По его цветущему виду сказал бы, что минимум как месяц прошёл. Вот что значит материнская забота, надлежащий уход и хорошее питание. Фирочка, мальчик просто расцвёл в ваших заботливых руках. Примите моё искреннее восхищение!

— Да шо вы, Семён Маркович, это всё ваши чудодейственные мази, порошки и примочки! Кстати, вы мне не поможете порезать сыр и колбаску? Мишенька, иди мой руки и садись за стол, сейчас будем немножко кушать.

Рассыпаясь во взаимных комплиментах, взрослые в две пары рук неспешно сервировали стол. Семён Маркович порезал и сыр, и колбаску, и некрупные помидорки. А мама тем временем достала из буфета графин и пару рюмок. Воспользовавшись тем, что на меня временно перестали обращать внимание, я крадучись пробрался за ширму, где заметил внушительную стопку журналов лежащих на полочке трюмо. И подтащив кресло поближе к окну принялся за их изучение.

В основном это оказались журналы с модными выкройками, но к моему удивлению среди них каким-то чудом затесался здоровенный справочник «Вся Одещина» за 1926 г. Судя по пометкам на некоторых страницах он использовался довольно регулярно. Глянув мельком в справочник, с лёгким вздохом и сожалением отложил его в сторону до следующего раза. Это был ценный источник нужной мне информации, но им надо было заниматься основательно и без спешки.

Быстро пересмотрев журналы, утвердился во мнении, что сейчас идёт август двадцать шестого года. Более поздних журналов я не увидел, а самые ранние датировались двадцать пятым годом. Видимо моя мама подрабатывала шитьём и крепко держала руку на пульсе изменчивой моды. Среди советских журналов таких как «Вестник моды», «Работница» и «Крестьянка», лежали журналы «Vogue», причём как американского издания, так и британского. Все журналы имели вполне приличный вид и было понятно, что к маме они попали не «через десятые руки», а чуть ли не прямо из самой типографии. Ну, так Одесса... Контрабанду и в «моё» время никто пресечь не мог.