Долгая дорога в рай - [91]

— А я уже тута, — Второй материализовался в кресле напротив и, делано зевнув, выдал, — вы хочете списков, их есть у меня…

— Друзья, — перебил его Георгий Ильич, — а так ли уж надо изолировать всех причастных к этой истории?

— В смысле? — удивился Славик.

— Я тут вот что подумал, — задумчиво произнёс тесть, — если ты, Слава можешь перезагрузить любой материальный объект по состоянию на любой момент времени, то почему бы нам не сделать это только с интересующими нас фигурантами нашего дела?

— Нельзя ли с этого места поподробнее? — с интересом спросил Славик.

— Да просто я подумал, что не надо всю реальность менять, как ты хотел, а менять точечно, только самих носителей информации о нас и нашем деле. Ну вот, например, кто-то из предназначенных к изоляции лиц вдруг проснётся завтра утром перезаписанным по состоянию на самое начало нашей истории? Ну точно таким, как он проснулся неделю назад. Он даже в принципе совсем ничего не будет знать о произошедшем. И ему не потребуется изоляция. Как и всем другим. И никто из них ничего не будет знать. Да и нам меньше хлопот.

— Что-то типа амнезии? — уточнил Второй.

— Нет, не амнезия, — поправил Славик. — Амнезия — это когда знали, но ничего не помнят, а эти ничего не будут знать. Это принципиально важно, потому что амнезию можно вылечить. Гипнозом, например, электрошоками или ещё какими-то методами. Иногда такие больные сами в один прекрасный момент вдруг всё вспоминают. А тут они ничего не будут знать, поэтому и ничего не смогут вспомнить. Хорошая идея, Георгий Ильич. Мы так, пожалуй, всех наших ссыльных сможем вернуть сюда.

— А вот с этим я бы не торопился, — сказал тесть, — что сделано, то сделано. Пара недель для них ничего не решит. Сначала закончим со всеми здешними неотложными делами, а потом и по ним будем решать. Тарапицца нинада, — повторил он в стиле Второго.

— Да и захотят ли они теперь вернуться, вот в чём вопрос, — задумчиво произнёс Второй.

— Ты серьёзно? — удивился Славик.

— А ты сам посуди: вот ты живёшь, суетишься, работаешь, пытаешься чего-то добиться, сделать свою жизнь лучше. И вдруг — бац! В один прекрасный момент какой-то дядя дарит тебе твою персональную планету, на которой ты и царь и бог. Тебе не надо с утра тащиться на работу, не надо ни перед кем прогибаться, не надо никого бояться, ни на кого оглядываться. Просто живи и радуйся. Тебе ещё и женщину твою любимую доставят на место. В тёплых краях, заметь, на берегу тёплого моря. Персональный рай, да и только. Ну и захочешь ты вернуться обратно на Землю? Где у тебя проблемы, кстати. А?

— Ну-у…

— Можешь не отвечать, я и так знаю.

— И потом, эти люди действительно будут запасным вариантом человечества на случай атомной войны на Земле… — вклинился в разговор тесть.

— Кстати, у нас действительно проблемы, — вдруг вскинулся Второй, — сюда летит вертолёт с какой-то гадостью на борту. Что-то типа бомбы…

— Где? — быстро спросил Славик.

— Вон оттуда, — показал направление Второй.

— Уже не летит, — щёлкнул пальцами Славик.

— Ты уверен? — засомневался Георгий Ильич.

— Уверен, уверен. Там по курсу облачко было. Вертолёт влетел в него и не вылетел. Вернее, вылетел, но не здесь. Я его к моим бывшим коллегам по компании «Пароксизм» отправил. Недалеко, в пределах видимости. Пусть там бомбят, что хотят. И это, Дублёр, давай сюда твои проскрипционные списки. Я и этих козлов туда же отправлю, пускай там поживут, подумают о своём поведении. Сколько их, кстати?

— Всего набралость восемнадцать человек. Это вместе с теми кто хоть чего-то о наших делах знает.

— Немного, что-то.

— А там всего-то проверяющая тогда вас комиссия, да начальство из курирующих спецслужб. Они решили придержать информацию для себя. Договорились, если получится, завоевать весь мир, так сказать. Всех остальных использовали втёмную.

— Ну и ладно. Пусть мировое господство в первобытном мире попробуют завоевать, — Славик быстро пробежал глазами поданный Дублёром список и спросил, — а где миссис Доусон с партнёром?

— В госпитале. В коме лежат после того взрыва. Контузия тяжёлая, неизвестно выживут ли. Но в заговоре они не участвуют, это точно. Втёмную их сыграли, чтоб тебя разговорить. Потом всё равно планировали в расход. Кто ж знал, что так всё повернётся? Может перезагрузить их, как ты планировал? Люди-то, вроде бы, неплохие.

— Можно и так, — Славик прикрыл глаза, замер отстранённо. Через пару минут глубоко вздохнул, растёр ладонями лицо, открыл слегка затуманившиеся глаза и медленно выговорил, — всё, сделал. Со всеми разобрался. Больше про наши дела здесь никто не знает.

— А те, что втёмную использовались? Они же… — начал было тесть.

— Все получили благодарность за образцовое несение службы. Средства массовой информации также оповещены об успешном завершении учений по борьбе с терроризмом.

— Да, это сработает… А с нами что?

— Ничего. Никаких претензий.

— Хм… И что дальше?

— Что дальше? Теперь в Россию поедем, там разбираться будем. Как-то надо это всё разруливать. Георгий Ильич, тут Ваша консультация и потребуется. С российскими спецслужбами у меня сотрудничество как-то не сложилось. Правил игры я не знаю. Так что Вам тут и карты в руки. Вы — наш начштаба. Вот и разрабатывайте и тактику, и стратегию.