Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - [32]

Мы быстро разработали другой план и направились навестить доктора А. Б. Ксуму, старого друга регента, который был родом из Транскея, являлся генеральным президентом Африканского национального конгресса и чрезвычайно уважаемым врачом.

Доктор А. Б. Ксума был рад нас видеть и вежливо расспросил нас о семейных делах в Мэкезвени. Мы изложили ему нагромождение полуправд о том, каким образом мы оказались в Йоханнесбурге, и о том, что мы бы очень хотели работать на шахтах. Доктор А. Б. Ксума изъявил готовность помочь нам и тут же позвонил мистеру Уэллбелавду из Горной палаты, влиятельной организации, представляющей горнодобывающие компании и осуществляющей монопольный контроль за наймом рабочей силы для шахт. Дозвонившись до своего знакомого, доктор А. Б. Ксума расписал ему, какие мы замечательные парни, вполне достойные трудоустройства. Искренне поблагодарив доктора А. Б. Ксуму, мы отправились решать свою судьбу к мистеру Уэллбелавду.

Тот оказался белым, и его кабинет был больше, чем любой кабинет, который я когда-либо видел в своей жизни. Его стол казался широким, как футбольное поле. Мы встретили его в компании с управляющим шахтой мистером Фестайлом и выложили ему те же измышления, какими ранее потчевали доктора А. Б. Ксуму. Мистер Уэллбелавд был впечатлен моим объяснением (не совсем правдивым), что я приехал в Йоханнесбург для продолжения учебы в Витватерсрандском университете[14]. «Ну, мальчики, – заявил он с воодушевлением, – я сведу вас с менеджером шахты ”Краун Майнс“ мистером Пилисо. Я поручу ему дать вам работу клерков». Он сообщил, что работает с Пилисо уже тридцать лет и что за все это время Пилисо ни разу не обманул его. Мы с Джастисом оба невольно поежились при этой реплике, но вслух ничего не сказали. Несмотря на возникшие у нас определенные опасения, мы наивно полагали, что теперь, когда на нашей стороне мистер Уэллбелавд, босс Горной палаты, мы одержали верх над мистером Пилисо, его подчиненным.

Мы вернулись в офис шахты «Краун Майнс», где белый менеджер, которому мы предъявили рекомендательное письмо от мистера Уэллбелавда, проявил к нам максимум внимания. Именно в этот момент мимо офиса проходил мистер Пилисо. Увидев нас, он ворвался внутрь и закричал с явным раздражением: «Вы, мальчишки! Вы вернулись? Что вам здесь надо?»

Джастис был совершенно спокоен. «Нас направил мистер Уэллбелавд», – ответил он тоном, граничащим с вызовом. Мистер Пилисо на мгновение задумался, а затем нанес безошибочный удар: «А вы сказали ему, что сбежали от своего отца?» Джастис промолчал.

– Вы никогда не будете работать ни на одной шахте, которой я управляю! – прокричал мистер Пилисо. – А теперь убирайтесь с моих глаз прочь!

В качестве жеста отчаяния Джастис помахал рекомендательным письмом Уэллбелавда.

– И мне плевать на это письмо! – торжествующе завершил Пилисо.

Я посмотрел на белого менеджера в надежде, что он может отменить решение Пилисо, но тот оставался неподвижен, как статуя, и казался не менее испуганным, чем мы. Нам больше было нечем возразить мистеру Пилисо, и мы робко вышли из офиса, чувствуя себя еще более униженными, чем в первый раз.

В нашей судьбе вновь настали внезапные перемены. Мы остались без работы, без перспектив и без жилья. У Джастиса было много разных знакомых в Йоханнесбурге, и он отправился в город, чтобы выяснить, где нам можно было бы остановиться. Мне тем временем предстояло забрать наш чемодан, который все еще находился у Пилисо, а затем в тот же день встретиться с Джастисом в Джордж-Гоче, южном пригороде Йоханнесбурга.

Я уговорил парня по имени Бикитша, которого знал по дому, помочь мне донести чемодан до главных ворот. Охранник на воротах остановил его (а заодно и меня), чтобы проверить груз. Бикитша запротестовал, утверждая, что в чемодане не было никакой контрабанды. Охранник, однако, настоял на своем, заявив, что такая проверка – вполне обычное дело. Он бегло осмотрел чемодан, даже не переворачивая одежды, и уже принялся закрывать его, когда Бикитша, который всегда отличался излишней самоуверенностью, решил съязвить: «Ну так что, нашел что-нибудь? Зачем ты создаешь проблемы? Я же говорил тебе, что там ничего нет!» Эти слова разозлили охранника, который решил теперь из принципа обшарить каждый квадратный дюйм чемодана. Я все больше нервничал, когда он открывал каждое отделение и прощупывал каждый карман. Наконец, он добрался до самого дна чемодана – и нашел там то, что я страстно желал сохранить ненайденным: заряженный револьвер, завернутый в часть моей одежды.

Охранник повернулся к моему приятелю и сказал: «Ну так что? Ты арестован!» Затем он вызвал свистком других охранников. Перед тем как Бикитшу повели в местный полицейский участок, он оглянулся и посмотрел на меня, в его глазах была смесь ужаса и полной растерянности. Я следовал за ними на некотором расстоянии, обдумывая возможные варианты. Старый револьвер принадлежал моему отцу, и он оставил его мне, умирая. Я никогда им не пользовался, но взял его с собой в Йоханнесбург в качестве меры предосторожности.

Я не мог позволить своему другу возложить мою вину на себя. Вскоре после того, как его ввели в полицейский участок, я также вошел внутрь и попросил о встрече с дежурным офицером. Меня подвели к нему, и я со всей откровенностью признался: «Сэр, пистолет, который был найден в чемодане моего друга, – это мое оружие. Я получил его в наследство от своего отца в Транскее и привез сюда, потому что боялся гангстеров». Я объяснил, что учусь в Университете Форт-Хэйр и приехал в Йоханнесбург лишь на какое-то время. Дежурный офицер после моих слов немного смягчился и пообещал немедленно отпустить моего приятеля. Вместе с тем он предупредил, что ему придется предъявить мне обвинение в хранении оружия. Меня не будут арестовывать, но в понедельник утром я должен первым делом явиться в суд, чтобы выслушать решение по своему делу. Я был крайне признателен ему за то, что он учел все обстоятельства моего дела. В тот понедельник я действительно обратился в суд и получил лишь символический штраф.