Долгая дорога домой - [57]

Мама и Шерил проводили меня до машины, мы прошли мимо толпы любопытных, которые собрались поглазеть на потерявшегося мальчика, который вновь покидает свою семью. Это расставание было особенно тяжелым, как будто все происходило в тот самый день, когда я потерялся. Тогда я отправлялся в подобное путешествие еще ребенком, ни с кем не прощаясь; сейчас, спустя четверть столетия, мама крепко обняла меня и все время улыбалась. И хотя для нее это было событием таким же волнительным, как и для меня, даже более волнительным, на сей раз она не боялась, что я не вернусь. Знала наверняка, что теперь мы всегда сможем найти друг друга.

Вечер я провел в летнем ресторане бурханпурской гостиницы, наблюдая за тем, как озаряют небо последние фейерверки. Я понимал, что поездка на поезде «Колката – Мейл» не раскроет всех тайн моего тогдашнего путешествия. Откровенно говоря, я нервничал перед поездкой, не зная, какие воспоминания она всколыхнет и как они на меня повлияют.

Мне посоветовали на всякий случай приехать на вокзал пораньше, поэтому, когда я ложился спать, завел будильник на 3.10 утра. Не стоило волноваться – меня разбудил стук в дверь. Когда я ее открыл, на пороге стоял молодой мужчина в военной форме, лицо его почти полностью скрывал платок; он назвался водителем авторикши, которого вызвали для меня служащие гостиницы. В гостинице не было горячей воды, поэтому я взбодрился под струей холодной, а в четыре часа уже вышел из гостиницы на темную улицу. Мы загрузили мой багаж на трехколесную рикшу и поехали по тихим улочкам, мимо новых многоквартирных домов, полностью готовых к сдаче, недостроенных и тех, строительство которых, согласно множеству цветных рекламных щитов, еще только планировалось. Подобные щиты я видел по всей Индии, и на каждом были заверения в том, что в новом здании будет гимнастический зал, бассейн и все современные удобства, и это, как мне казалось, было свидетельством бурного развития экономики страны.

Солнце еще не взошло, и было прохладно. От волнения перед предстоящей поездкой я плохо спал ночью, поэтому прохладный воздух помог разогнать сонливость. Я видел силуэты спящих под навесами коров и сгрудившихся в кучу свиней.

Мы остановились у вокзала. На лавках сидело несколько человек, другие спали на земле, укутавшись с головой одеялом, отчего были до ужаса похожи на мешки с телами. Внутри здания вокзала ярко-красная надпись сообщала о том, что поезд на час опаздывает. А я ведь все тщательно распланировал!

У меня была теперь масса времени, чтобы осмотреть станцию, откуда началось мое первое путешествие в Калькутту. Несмотря на то что здесь почти все осталось таким, каким я запомнил, изменения все-таки были. На моей памяти скамейки на платформе были из деревянных брусков, и та, на которой я спал, не была исключением. Ганеш Талай сейчас мне показался более грязным, нежели во времена моего детства, а вот станция Бурханпур, напротив, была очень чистой, тогда как мне запомнилась грязной и замусоренной. На стене висел плакат, на котором полицейский задерживает человека, плюющего на платформу.

Я взглянул на противоположную платформу и тут же понял, что именно оттуда я уезжал, пытаясь разыскать Гудду. Наверное, я изначально поехал на юг, даже несмотря на то, что потом каким-то образом оказался в поезде, следующем по северному пути. Голова кружилась от разнообразных предположений.

Мое внимание привлек продавец чая на противоположной платформе – он заметил мой интерес. Заняться было нечем, поэтому я подозвал его: я был не прочь выпить чашечку чая. Он жестом велел мне оставаться на месте, а сам спрыгнул с платформы и перешел через пути, неся мою чашку на металлическом подносе. Только он успел взобраться на платформу, как мимо нас с грохотом промчался грузовой поезд – наводящее ужас зрелище. В Австралии поезда перед станцией сбрасывают скорость, но здесь длинные составы через определенные интервалы, громыхая, проносились мимо станции так, что даже платформа дрожала. Продавец чая свыкся с этим и мог очень точно рассчитать время их прибытия, но ведь можно было отвлечься, будучи чем-то расстроенным. Я подумал о том, что могло бы произойти, случись человеку ошибиться. А если это и произошло с Гудду?

Я не знал наверняка, с какой платформы уезжал и делал ли пересадку, но передо мной возникали четкие, пусть и разрозненные, картинки самого путешествия. Как я забрался в вагон, как искал Гудду, а потом свернулся калачиком на одном из сидений и заснул. Проснулся, когда уже вовсю светило солнце, в пустом вагоне, слыша стук колес. Я помню, что по крайней мере один раз поезд остановился, вокруг не было ни души, а я не смог открыть ни одну из дверей, чтобы выбраться наружу. Я был сбит с толку и напуган, поэтому неудивительно, что потерял счет времени. Для такого маленького ребенка это путешествие могло показаться длиной в вечность.

Понемногу светало, люди все прибывали и прибывали на станцию – наверное, об опоздании поезда было известно заранее. Некоторые так закутались, как будто на улице была минусовая температура, – в таком теплом климате утренняя прохлада казалась местным весьма некомфортной. Люди тащили разнообразные чемоданы, сумки, баулы, домашнюю утварь в картонных коробках, крепко примотанных липкой лентой к поклаже. Когда стало достаточно светло, я разглядел большую водонапорную башню за станцией, которая помогла мне опознать Бурханпур с высоты. Мне повезло, что ее не снесли и не передвинули, тогда бы я никогда не узнал это место.