Долгая дорога домой - [4]

На мгновение злость на машину заполнила Ленгли. Но он взял себя в руки и снова припал к приборам. В этот раз расстояние составило около шестьдесят тысяч километров. Ещё один расчёт, теперь уже с учётом орбитального движения. Когда часы отсчитали выбранный им момент времени, он включил сверхпривод.

— Мы рядом!

Она висела, окутанная облаками: пятнистые континенты, яркая радиальная звезда — отражённый, сфокусированный океаном свет Солнца. Ленгли щёлкнул пальцами, считав показания радаров. В этот раз ошибка была почти нулевой.

Ракеты рявкнули огнём, их вжало в кресла, когда Ленгли бросил корабль вперёд. Пегги, Пегги, Пегги — эта песня переполняла его.

Мальчик или девочка? Он вспомнил, и это было как будто час назад, как они пытались подобрать имя, ведь они даже боялись, как бы у него не было плоскостопия, когда им домой принесли сертификат на рождение ребёнка.

О, Пегги! Как много я потерял.

Они вошли в атмосферу.

Корабль ревел и грохотал. Сейчас они скользили по длинной пологой спирали, и должны были облететь полмира, прежде чем приземлиться. Глухой свист раскалывал воздух.

Ленгли был поглощён уравнениями, а Блостейн, Мацумото и даже Сарис Хронна не отрывали глаз от экранов. Так получилось, что холатанин спросил первым:

— Это множессство огней — ваш Нью-Йорк?

— Нет… Мы где-то над Ближним Востоком, как мне кажется, — Блостейн взглянул вниз, на окутанную тьмой Землю и на мерцающее скопление огней. — Да это может быть все, что угодно.

— Никогда не видел города таких размеров на этой высоте без телескопа, — сказал Мацумото. — Анкара? Значит, там сегодня необыкновенно ясная ночь.

Шли минуты.

— Это Альпы, — сказал Блостейн. — Видишь на них лунный свет? Боб, черт подери, я же знаю, что города таких размеров там не может быть!

— Он такой же большой, как Чикаго, — Мацумото замолчал. Когда он заговорил снова, то слова вылетали с трудом:

— Джим, ты посмотрел на Землю повнимательнее, когда мы выскочили?

— Более или менее, а что?

— Ха… Что… что… Вспомни. Мы были достаточно далеко, чтобы разглядывать детали, но я видел Северную Америку так ясно, как вижу тебя. И я должен был увидеть арктическую шапку. Я её миллион раз видел из космоса, а теперь там всего несколько тёмных пятнышек островов, а снега нет вовсе.

Воцарилось молчание. Блостейн отрывисто проговорил:

— Включи радио.

Они пересекали Европу и летели теперь над Атлантикой, снижая скорость — их допекло тормозным теплом. Тут и там в пустынных водах появлялись скопления светлячков — плавающие города, которых здесь никогда раньше не было. Мацумото медленно повернул верньер радио. Слова потекли из динамика — бормотание, не вызвавшее ни у кого никаких чувств.

— Какого черта? — зашипел он. — Что за язык?

— Не европейский — это я могу сказать точно, — сказал, наконец, Блостейн. — Даже не русский — я знаю достаточно, чтобы определить. Может, какой-нибудь восточный?

— Не японский и не китайский. Я перейду на другую волну?

Корабль плыл над Северной Америкой, вместе с утренней зарёй. Они заметили, что береговая линия стала отступать вглубь материка. Ленгли со всем вниманием отрабатывал стабилизацию корабля. Во рту он чувствовал злую горечь.

Неизвестная речь была на всех диапазонах. Далеко внизу Земля зазеленела — огромные изогнутые полосы полей и лесов. Где города, посёлки и фермы, где дороги, где весь мир? Ленгли пытался найти космодром уже без помощи маяков — Нью-Мексико — свою основную базу. Они были ещё достаточно высоко, чтобы получить широкий обзор сквозь пелену плывущих облаков, но он увидел Миссисипи, и затем, дальше, как ему показалось — Плато. После этого не составляло труда сориентироваться. Город внизу можно было разглядеть в деталях, но он не был похож ни на один из известных ему городов. Пустыня Нью-Мексико стала зелёной, иссечённой ирригационными каналами.

— Что же случилось? — у Блостейна был вид человека, получившего удар в солнечное сплетение. — Что же случилось?

Нечто вплыло в их поле зрения — длинная чёрная сигара, непринуждённо уравнявшая скорости. Не было никаких признаков реактивных двигателей, ракет или пропеллеров — вообще ничего подобного. Предмет приблизился, он был втрое длиннее «Эксплорер», и Ленгли увидел ровный ряд орудийных башен с дулами, наведёнными на них.

Судорожно пронеслись мысли о вторжении из космоса, чудовища со звёзд, покорившие Землю за один единственный год. Затем мгновенно ослепили глаза бело-голубые вспышки, разрывы вспыхнули перед носом «Эксплорера», и он почувствовал шок от резких ударов.

— Они стреляют перед носом корабля, — сказал он мёртвым голосом. — Нам лучше приземлиться.

Далеко внизу разворачивался комплекс зданий, и открытая площадка между ними казалась бетонной. Чёрная сигара кружила над ней. Ленгли нацелил «Эксплорер» и повёл его вниз, к Земле.

Когда он отключил двигатели, на них навалилась тишина. Он отстегнулся от кресла и выпрямился. Ленгли был рослым мужчиной, и когда встал, то создал ощущение мрачности — серая униформа, серые глаза, чёрные волосы, испятнанные преждевременной сединой, длинное лицо с крючковатым носом в тёмных плешинах ожогов от лучей чужих солнц. И когда он заговорил, мрачным был и его голос.