Долгая дорога домой - [18]

Помнить, что империя сделает все, чтобы выручить вас.

В первый день его не кормили, дали только воды. Этого жиртреста – тоже. Вообще, толстяк мог не один день существовать на своем подкожном жире, но он снова разнюнился. Господи, откуда он?

Под вечер им пришлось прятаться. Внезапно один из похитителей что-то крикнул – и все засуетились, потащили ослов под прикрытие скал – они шли ущельем, и можно было укрыться под нависающими скалами так, что увидеть скрывающийся отряд с вертолета могли бы, только зависнув на месте. Он не стал кричать, поскольку знал, что вертолетные турбины не перекричать, а вот жиртрест разорался, и его снова избили. Вадима же не трогали, непонятно, почему.

Вертолеты прошли над ущельем быстро и не заметили их. Он не знал, что это были не русские, а британские вертолеты.

Ночью он попытался совершить побег. Это было просто – веревка была сплетена из каких-то волос и освободиться от нее особых трудов не составило. Проблема была в жиртресте – он лежал недалеко от костра, и там было светло.

Почему-то он даже не подумал о том, чтобы уйти одному. Сейчас, в Джелалабаде, думал, а тогда нет. Он не знал, кто этот пацан и почему он здесь, но знал, что тот слабее и младше, и его оставлять нельзя. Все было хорошо до того момента, как он подкрался к этому нюне и попытался развязать его. Тот испугался и вскрикнул, душманы проснулись...

Тогда его в первый раз избили. Потом один достал нож – Вадим понял, что бандит собирается сделать, он читал книжки про степняков и знал, что они подрезают пленным сухожилия на ногах. Но тот, старший, снова заорал и вытянул душмана с ножом плетью. А потом и Вадима – несколько раз.

В качестве наказания его больше не посадили на осла. Ему развязали ноги, снова связали руки и накинули веревочную петлю на шею. Так он и шел – благо скорость передвижения осла по горам не сильно отличалась от скорости передвижения человека.

На третий день пути они встретились с еще одним отрядом. Он понял это по шуму и голосам вокруг. На них накинули мешки, чтобы те, другие, не увидели их. Несколько раз над ними пролетали вертолеты и самолеты, переходили дороги они очень осторожно. Он заметил, что несколько душманов идут позади отряда и, как могут, уничтожают следы. Один раз ему посчастливилось видеть пролетевший на низкой высоте вертолет – и он понял, что это не русский. Как и многие пацаны в Российской империи, он увлекался разными военными играми, покупал каталоги и журналы про вооружение – и сейчас он опознал в вертолете британский «Вестланд», одну из больших транспортно-боевых моделей в тропическом исполнении. Значит, они уже на британской территории...

Помнить, что империя сделает все, чтобы выручить вас.

Кабул потряс его. Они пришли туда на четвертый день пути, под вечер. Это был огромный, раскинувшийся в почти круглой долине в горах (может быть, в кратере потухшего вулкана) город, где лошади и ослы соседствовали на улицах с автомобилями, дорогими, но грязными. Он даже видел какой-то кортеж из нескольких одинаковых черных внедорожников, промчавшийся мимо – он не знал, что это ехал министр обороны Афганистана. Внизу были дорогие здания, нищие мазанки лепились к склонам гор. Он видел крепость – и не знал, что это крепость Бала-Хиссар, бастион, охраняющий город.

Всю ночь они провели в каком-то вонючем сарае – их поместили в грязные клетки, как в зверей зоопарке, и заперли на замок. Таких клеток было много, но он оказался в одной клетке с тем самым пленником. Тогда же он узнал, что его зовут Витя, и его украли на железнодорожной станции. А так он из Москвы.

При слове «Москва» Вадим, сибиряк, презрительно скривился – все понятно. Еще он хотел навешать этому паразиту трендюлей за провал побега, но не стал этого делать. То ли из жалости, то ли из-за брезгливости – сам не понял.

В других клетках в темном, вонючем помещении были такие же дети. Он не мог поверить тому, что видит, казалось, что это не земля – другая планета. Клетки, поставленные на глиняный пол, вонь...

Но он еще не видел кабульского базара...

По какому-то странному стечению обстоятельств его не выставили на продажу – их двоих просто привезли в этой самой клетке и поставили в тень, рядом с оградой. За ограду клетку завозить не стали – потому что за это надо было платить три цены. Но забор не был сплошным, как в Джелалабаде, – и он видел рынок. Рынок рабов...

На рынке рабов прилавок представлял собой столбы, крышу и поперечину. Столбы шли часто, а крыша была предназначена для того, чтобы прикрывать рабов от солнца, от безжалостного афганского солнца, чтобы они не умерли и имели товарный вид. К перекладине и столбам приковывали наручниками совершенно голых детей и подростков – мальчиков и девочек, выставленных на продажу. Он не знал, что существуют ряды для взрослых рабов – и ему показалось, что тут торгуют только детьми. Большей частью – девочками, девочек в Афганистане вообще продавали замуж, кто-то по сговору между семьями, а кто-то – и тут, на базаре. Покупатели неспешно шествовали по рядам. Приценивались к товару, осматривали, щупали, как скот. Тут же рядом были и продавцы...