Долг воина - [30]

— У меня нет на руках никакой игры, Халкарион будь моей свидетельницей. Я здесь только наблюдаю. — Она вернулась на диван и скромно подоткнула юбки вокруг точеных лодыжек, сиявших белизной над шелковыми туфлями. — Твой эсквайр Д'Алсеннен, его древняя колония, новая земля за океаном — об этом толкуют в Релшазе, Коле и каждом втором городе между Тормейлом и Солурой. Все руны сейчас в воздухе, и я хочу видеть, как они упадут. Половина командиров наемников в Лескаре вынуждены идти в бой с неполными корпусами, потому что каждый третий наемник болтается вокруг Карифа, надеясь попасть на корабль — к богатствам последней глупости Немита Безрассудного.

Она не станет больше ничем делиться, понял я, когда Каролейя пила свою воду.

— Значит, ты ждешь, чем закончится игра?

Ливак говорила мне, что для этой женщины информация дороже золота.

Каролейя кивнула.

— Все главные фигуры будут на доске на императорском балу. Я хочу сама увидеть их ходы.

— Я посмотрю, что можно сделать, — медленно произнес я. — Ничего не обещаю, но, Дастеннин свидетель, я постараюсь.

— Ливак говорила мне, что твое слово — твердое обещание. — Каролейя дружелюбно улыбнулась.

— Как она выглядела, когда вы виделись?

Несмотря на чары Каролейи, цель моей игры — это будущее с Ливак, строго напомнил я себе.

— Вполне здорова, — кивнула Каролейя. — Уставшая от морского переезда, но она никогда не была хорошим моряком. Несколько дней они отдыхали, затем по Великому Западному Тракту отправились в Селериму.

Я не завидовал Ливак в этом путешествии через все Старые провинции. Однако я нахмурился.

— Узара говорил, что они поедут в Кол.

Каролейя пожала плечами.

— Ливак сказала, что ищет Сорграда и Грена. Я знала, что они собираются в Селериму на Равноденствие.

Я подавил приступ страха. Ливак очень мало рассказывала мне об этой парочке своих давних друзей. Думаю, она догадывалась, что я буду настроен против них. Ливак воровала, чтобы не умереть с голоду — а иначе бы ей пришлось зарабатывать на пропитание, задирая свои юбки, — и я с этим смирился. Но братья не имели такого оправдания: когда мы с Ливак сражались за жизнь Темара и колонистов, они грабили денежный обоз герцога Драксимала.

Каролейя изучала меня с интересом, и я сохранял бесстрастный вид.

— Ты не знаешь, она их нашла?

Если да, то вполне возможно, что Ливак отыщет древние знания, которые принесут нам деньги для совместного будущего. Хотя возвращение к странствующей жизни со старыми сообщниками может сбить ее с пути истинного.

— Не слышала. — Каролейя вновь пожала плечами.

Придется идти и приглаживать взъерошенные перья Казуела, понял я с досадой. Мне нужен маг, чтобы связаться с Узарой и узнать необходимые мне новости.

— Возьмешь браслет с собой? — Каролейя кивнула на побитый ящичек.

Я заколебался, как пес, который видит кость в очаге, но помнит про обожженную пасть.

— Он заперт там достаточно надежно, — мягко напомнила Каролейя. — Но если хочешь, я пошлю с тобой Адита. Ливак говорила мне, что тебя использовали против твоей воли, когда ты угодил под заклинания, сотканные вокруг таких вещей.

Ее сочувствие заставило меня стиснуть зубы. Использовали против моей воли — это еще слабо сказано. Меня держали беспомощным пленником внутри моей собственной головы, пока чужой ум использовал мое тело для своих целей. У меня даже желудок сжался от этих воспоминаний.

— Нет, я его возьму.

Я забрал у нее проклятую вещь, сжимая потные пальцы на истертом дереве. Ничего не случилось. Ничье сознание не заскреблось вокруг моего рассудка, ничей отчаянный голос не завыл в самых мрачных тайниках моей головы, и у меня вырвался неосторожный вздох облегчения.

— Ну, тогда я пойду, и я не забуду о билете на бал.

Каролейя позвонила в серебряный колокольчик, и я понял, что она чувствует не меньшее облегчение. Оно и понятно: вряд ли ей хотелось бы, чтобы какой-то солдат потерял свой разум в ее будуаре.

— Приходи еще. Ты всегда будешь желанным гостем.

Служанка открыла дверь. По ее спокойному лицу невозможно было понять, много ли она услышала со своего поста на лестнице. Она молча проводила меня вниз, до уличной двери, где парень, играющий в сторожевого пса, неторопливо полировал свой меч.

Сунув ящичек под мышку, я вышел в полдневную жару, достигшую своего пика. Солнце высоко сияло в безоблачной чаше неба, его яркий свет отражался от побеленных стен из нового кирпича, заменившего древний разбитый камень. Вскоре пот уже градом катился по моему лицу и спине, насквозь промочив рубаху. Я шел по окружной дороге, которая огибает мелкую чашу нижнего города, глядя под ноги, чтобы не споткнуться о разбитые плиты или бордюрный камень и не угодить под тяжелые фургоны и подводы, громыхающие по мостовой. Я торопливо проходил мимо изящных купеческих лавок и торговыми дворами честолюбивых коммерсантов, следуя кратчайшим путем через холмы, окружающие бухту, к резиденции Д'Олбриота.

Мощеные дороги ответвлялись от большака и взбегали на возвышенность, куда в поисках чистой воды и прохладного ветра переселялась знать в мирную эпоху Леорилов. На углу одной из этих дорог, ведущей к резиденции Д'Олбриота, находился водоводный дом. Ручей пробегал рядом с дорогой, сверкая на солнце и упиваясь краткой свободой между источником позади резиденции и этим домом, отводящим его во множество каналов и шлюзов, которые служат нижнему городу и дают арендаторам Д'Олбриотов еще один хороший повод вовремя платить арендную плату. Но сьер содержит также общественные фонтаны и колодцы для бедных, и один стоял здесь: высокий восьмигранный столб, где каждая струя охранялась богом или богиней, поставленными в ниши над бассейном.