Долг или страсть - [16]

– Я даю за ней пятьдесят тысяч фунтов.

Алек снова потерял дар речи.

– Пятьдесят? – выдавил он.

– Да. Подумайте об этом. Весь виски, овес, коровы и овцы, – все это вы сможете купить. А заодно превратить дом…

– Замок, – поправил Алек.

– Замок.

Брей небрежно отмахнулся, словно для него не имело значения, где будет жить дочь после свадьбы.

– …Превратить в самый великолепный замок Шотландии… романтическое любовное гнездышко для себя и Софи.

Алек упорно смотрел в бокал с виски. Романтика? Он никогда не любил. Даже не думал о такой возможности. Но женитьба – дело другое, и – увы! – любовь часто не имеет к ней отношения. Впрочем, он и о женитьбе не думал.

Его рука сжала бокал. Пятьдесят тысяч фунтов! Он может дать сестрам приданое, устроить им достойные браки… более чем достойные. Может заново построить коттеджи и фермы в Гленлорне, видеть, как люди выбираются из нищеты, вернуть им гордость.

Алек прикрыл глаза. Это мечты его деда. Не его самого. Он сомневался, что в Гленлорне осталось что-то, достойное перестройки. Это глупое занятие, такое же невозможное, как попытки оживить мертвых. В подобное место невесту не приведешь, особенно такую, как леди Софи Элисон.

– Вы колеблетесь, – заметил Брей.

– Почему? Почему я? – выпалил Алек, внезапно рассердившись. За этот день вся его жизнь изменилась.

– Почему не вы? – пожал плечами Брей. – Вы красивый молодой человек, с титулом и замком. Я упоминал, что отдам Софи все драгоценности матери? Все бриллианты, рубины и изумруды, а их очень много.

– У нее не будет случая носить все это в Гленлорне, – пробормотал Алек.

– Не важно. Софи полюбит Шотландию. Уверен, что ей не захочется возвращаться в Лондон.

Опять в голове звонят колокола тревоги! Ясно, что граф Брей хочет избавиться от дочери. Он хладнокровно отдает бедняжку человеку, который, как надеется отец, будет держать ее как можно дальше от столицы. Лишь бы никогда ее не видеть! Очевидно, его не волнует будущее Софи, ему безразлично, сможет ли Алек сделать ее счастливой.

Ему стало жаль девушку. В чем она провинилась, чтобы заслужить такую участь? Знает ли, что происходит?

И тут его словно громом поразило.

«Письма».

Если все это как-то связано с письмом, которое он обронил, тем, которое по словам Уэстлейка, нашел Брей, значит, судьба Софи – его вина.

Внутри у него все перевернулось.

– Подумайте о деньгах, Гленлорн, – настаивал Брей.

Алек вздохнул. Пятьдесят тысяч фунтов означают, что в его жизни больше не будет лжи, воровства и шпионажа.

– Мне нужно все это обдумать. Я уезжаю в Шотландию завтра. Прикажу моему агенту с вами связаться.

Уотерс… так, кажется, называла его Деворгилла.

Но рука Брея остановила его.

– Бросьте, Гленлорн. В Шотландии оглашений не требуется. Можете взять ее с собой и там жениться.

Алек смотрел на голубые вены на руке Брея, на дорогие кольца, украшавшие пальцы. Ни один отец-англичанин не хотел бы, чтобы дочь обвенчали над наковальней. Это было скандально и неприлично. Невзирая на титул жениха.

Он вдруг подумал о рыжеволосой девушке, которой помог на пути к такой же участи, и поморщился от стыда. Если бы он не уронил то письмо, никогда бы не увидел ее на улице, и Брей сейчас сидел бы в куда более престижном клубе для джентльменов, договариваясь о куда более выгодном браке для дочери.

Алек неожиданно почувствовал себя ответственным за несчастье обеих женщин, а также сестер и Деворгиллы.

– Возможно, нужна долгая помолвка, чтобы мы смогли лучше узнать друг друга, – заметил Алек. – Когда я вернусь, мы все устроим. Скажем, год?

Хотелось бы знать, где сейчас та девушка, которую он встретил на улице. Он надеялся, что она замужем и безумно счастлива со своим верным, надежным мужем. Она была храброй малышкой, готовой сделать все ради любви, ради шанса на счастье. Она из тех женщин, которые стоят рядом с мужьями в грозный час, она будет любить своего избранника всегда, при условии, что он не обманет ее надежд, ее ожиданий. Какая же жена выйдет из избалованной, изнеженной Софи?

Но она сделает его богатым.

– Год! – фыркнул Брей. – Считаете, что я слишком спешу? В таком случае, предлагаю шестьдесят тысяч фунтов. Вот что я готов для вас сделать: поскольку вы должны немедленно выехать в свое поместье, я устрою так, что Софи приедет в Шотландию через две недели. Перед свадьбой можете показать ей все достопримечательности Гленлорна.

– Я не… – начал Алек. Но Брей поднялся и протянул руку.

– Через две недели она будет там. За это время вы сообщите радостную новость о предстоящей свадьбе родственникам. Или следует сказать «клану»?

– Когда-то это слово было вне закона, особенно в Англии, – сказал Алек. Кланы, гэльский язык, плед, даже волынки были запрещены в Англии много лет после битвы при Каллодене.

– Его высочество намерен все это изменить, – хмыкнул Брей. – Он обожает одежду горцев. Сэр Вальтер Скотт обещал найти ему портного, который сможет сшить настоящий шотландский костюм и привести волынщика, чтобы тот сыграл для него.

– Если сможет найти такового, – пробормотал Алек.

Брей проигнорировал укол.

– Вижу, вы патриот. Человек чести. Софи гордится тем, что способна диктовать новые моды. Принцу нравится все шотландское, но только женщина, вроде Софи, может сделать это стильным и ярким. Представьте, что все англичане будут искать в своей родословной шотландские корни, и Шотландия вернет себе былую славу – с волынками, пледами и гэльским языком.