Долг чести - [68]

Чавез наполнил стакан учителя. Лялин старался отвыкнуть от спиртного и теперь пил только пиво, предпочитая «Куэрс лайт».

– Мне приходилось бывать в опасных ситуациях, товарищ, – произнес Динг, – но на вашем месте я тоже чувствовал бы себя очень неуютно.

– Зато теперь, как видите, я на пенсии. Между прочим, Доминго Эстебанович, где вы научились так хорошо говорить по-русски?

– У парня удивительные способности к языкам, – заметил Кларк. – Особенно по части сленга.

– Видите ли, я просто люблю читать. И всякий раз, когда появляется такая возможность, смотрю передачи русского телевидения. А что тут особенного? – Последняя фраза выскользнула у Динга по-английски. Он не смог подобрать в русском языке точного перевода.

– Да, у вас на самом деле незаурядный лингвистический талант, мой молодой друг, – согласился майор Лялин, приподняв стакан.

Чавез признал справедливость комплимента. Когда он попал в армию США, у него даже не было свидетельства об окончании средней школы, и его приняли лишь потому, что он согласился быть простым солдатом и не претендовал на должность техника. Тем более он испытывал удовлетворение от того, что сумел экстерном закончить Университет Джорджа Мейсона, получив таким образом высшее образование, и теперь ему предстояла защита диссертации на звание магистра. Динг еще не пришел в себя от поразительного везения и думал о том, сколько других обитателей его баррио могли бы добиться успеха, представься им такая же благоприятная возможность.

– Значит, миссис Фоули знает, что ты оставил в Японии законсервированную агентурную сеть?

– Да, но, судя по всему, ее оперативники, говорящие по-японски, заняты где-то еще. Не думаю, что мои агенты начнут действовать, не поставив меня в известность. К тому же для этого требуется специальная кодовая фраза.

– Боже милостивый, – пробормотал Кларк по-английски, поскольку выражать подобные чувства можно только на родном языке. Такое положение стало естественным следствием политики ЦРУ, направленной на замену оперативной деятельности электронным дерьмом. Подобная политика приносит определенную пользу, но отнюдь не решает всех проблем, как это кажется чиновникам. Из более чем пятнадцати тысяч сотрудников Центрального разведывательного управления около четырехсот пятидесяти – всего четырехсот пятидесяти! – составляли оперативники, которые действовали за границей в городах или за их пределами, встречались с живыми людьми и старались узнать, о чем они думают, вместо того чтобы рассматривать спутниковые фотографии или читать статьи в иностранных газетах и журналах, собирая крохи полезной информации. – Знаешь, Олег, иногда я не могу понять, каким образом нам удалось одержать победу в той проклятой войне.

– Америка и впрямь не прилагала особых усилий, зато Советский Союз старался изо всех сил. – Лялин сделал паузу. -

«Чертополох» занимался главным образом сбором промышленной информации. Нам удалось украсть у японцев немало важных промышленных секретов, тогда как американское правительство не хочет использовать для этого разведывательные службы. – Он снова замолчал. – Вы не понимаете самых простых вещей.

– Каких именно? – поинтересовался Чавез, открывая банку пива.

– В Японии нет разницы между политикой и экономикой, Доминго. В течение нескольких месяцев я пытался объяснить это вашим людям. Бизнес – вот настоящее японское правительство. Их парламент и министерства представляют собой всего лишь «легенду», прикрытие, за которым скрываются интересы промышленных и банковских империй.

– В таком случае японское правительство единственное в мире сумело наладить производство приличных автомобилей, – ухмыльнулся Чавез. Он отказался от мысли купить «корвет» из-за слишком высокой цены и приобрел вместо него спортивный «датсун» модели "Z", который стоил вдвое дешевле, и к тому же обладал почти такими же характеристиками. А вот теперь придется его продавать, напомнил себе Динг. Нужно стать респектабельней и солидней, если хочешь обзавестись семьей.

– Нет, вы не понимаете ситуации. Она заключается в том, что вам противостоит не то, о чем думает американское правительство, иначе у вас не возникло бы таких проблем с торговыми переговорами. Я понял это сразу, и КГБ согласился со мной.

Еще бы, подумал Кларк и кивнул. Коммунистическая теория основывается именно на том, что западная демократия призвана защищать на практике принципы капиталистической экономики, ведь правда? Почему тогда японское правительство должно действовать по-иному? Черт побери, ну разве это не смешно?

– А работать там было трудно? – спросил он.

– Отнюдь! – заверил его Лялин. – Японская культура воспитывает у них исключительную восприимчивость к оскорблениям, но не позволяет отвечать тем же. Вот почему им свойственно скрывать в душе столько ярости. Таким образом, все, что от тебя требуется, чтобы привлечь их на свою сторону, – это проявить сочувствие.

Кларк снова кивнул. Этот парень – настоящий профессионал, подумал он. Четырнадцать агентов, занимающих ключевые должности, а у него в памяти по-прежнему сохранились их имена, адреса и номера телефонов. Нет, впрочем, ничего удивительного в том, что никто в Лэнгли даже не подумал о том, чтобы заставить японцев, завербованных майором КГБ, работать на себя, и все из-за идиотских этических соображений, навязанных ЦРУ юристами – эта порода государственных чиновников появляется повсюду, словно сорная трава. Можно подумать, что дела, которыми занимается управление, и впрямь подчиняются этическим законам. Черт возьми, ведь они с Дингом похитили Корпа, верно? В интересах правосудия, разумеется, но если бы они переправили его в Америку для предания суду, какой-нибудь высокооплачиваемый и этически мыслящий адвокат, возможно даже действующий pro bono, то есть без вознаграждения, бесплатно мешающий отправлению правосудия, сказал себе Кларк, мог бы поднять невероятный шум перед телевизионными камерами, а затем в присутствии двенадцати женщин и мужчин, представляющих независимый суд присяжных, настаивать на том, что этот мнимый патриот всего лишь защищал свою страну от оккупантов и так далее, и так далее.