Долг центуриона - [7]

Собственно, название этой штуки говорило само за себя. Ее вывели на одной из планет галактической федерации. Какой именно, я забыл, да и не очень хотел запоминать. Главное, эти штуки были способны достаточно плотно охватывать конечности любой толщины и формы, разорвать их было почти невозможно, а снять их мог только тот, на чей генетический код они были настроены. В данном случае, поскольку эти наручники принадлежали мне, то на мой. Кроме того, живые наручники обладали еще одним интересным и важным свойством. Тот, на кого они были надеты, мог запросто делать медленные движения, растягивая перемычку между браслетами сколько угодно, при этом не испытывая тех неудобств, которые приносили допотопные, стальные наручники, но не мог сделать ни одного резкого движения. Первое же движение со скоростью больше, чем у прогуливающейся улитки, приводило к тому, что перемычка между наручниками становилась крепче стали. Эластичность к ней возвращалась только через минуту, не раньше.

Ну, а оказать сопротивление представителю закона, если ты не имеешь возможности делать резкие движения, довольно затруднительно.

Я перешел к тианцу.

Имя у него было очень коротким и звучало на всегалакте как «Хи». Правда в придачу к нему была тоже целая куча каких-то странных и непонятных титулов. Кстати, денег у этого типчика на всекредитной карточке тоже было немало, и когда я сообщил об этом Марноу, тот совершенно расслабился. Даже приказал официантке приготовить и держать наготове два стакана освежающего напитка из ягод эюпсоного дерева, мотивируя это тем, что он здорово помогает при травмах головы и облегчает страдания познакомившихся с шок-дубинкой. Возможно, он даже не врал. По крайней мере, его шок-дубинку, судя по ее внешнему виду, пускали в ход достаточно часто, и кто именно это делал, догадаться было нетрудно.

Снабдив браслетами и тианца, я вернулся к стойке и, вытащив бормоталку, спросил у Марноу:

— Как я понимаю, тебя совершенно удовлетворит полное возмещение ущерба?

— Не только материального, но и морального, — очень живо заявил владелец ресторанчика.

Я покачал головой:

— Кажется, ты решил ободрать этих двух драчунов как липку. Не так ли?

— А почему бы и нет?

— Ты в полном своем праве. Однако совету мыслящих инопланетного района эта ситуация может не совсем понравиться. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Что именно?

— Да, конечно, эта парочка нарушила закон и нанесла тебе материальный ущерб. Однако они приехали на Бриллиантовую для того, чтобы участвовать в большом аукционе. Они потратили некоторое время на дорогу, и она им стоила каких-то денег. Если они, из-за того что позволили себе несколько расслабиться и из-за излишней жадности одного владельца ресторана не смогут купить пусть даже самой захудалой личинки бриллиантового муравья, то уедут с нашей планеты страшно недовольными. И каждый из них, вернувшись на свою родную планету, способен растрезвонить всем и каждому из своего народа, что на Бриллиантовой обращаются с гостями не самым лучшим образом. Понимаешь, что я имею в виду?

— И таким образом, наша планета может запросто испортить отношения с двумя другими планетами, — докончил Марноу.

— Вот именно.

— Ты-то сам в это веришь? В то, что какая-то планета способна отказаться от сотрудничества с Бриллиантовой из-за того, что на ней обошлись с одним из ее обитателей по всей строгости закона?

Я пожал плечами:

— А разве таких случаев не бывает? Галактика огромна, и в ней может произойти все что угодно. Кроме того, этот случай на родной планете одного из этой парочки драчунов могут использовать всего лишь как предлог для искусственного охлаждения отношений с нашей планетой. Вообще, межпланетная политика — дело темное, и в ней возможно все. Ну, и напоследок могу сообщить тебе, что они не совсем простые мыслящие. Один из них аж средний осматривающий божественных ресниц великого священного глаза. Не знаю, что это означает, и сильно сомневаюсь, что знаешь ты. Однако он вполне может оказаться значительной особой. У второго этих титулов, как блох на бродячем сухопутном осьминоге.

— И что дальше? — спросил хозяин ресторана.

— Ты можешь, конечно, пренебречь моим предостережением, но я могу тебе сразу сказать, что в том случае, если твоя жадность приведет к нежелательным последствиям, это не понравится совету мыслящих нашего инопланетного района. А он, в наказание и чтоб другим неповадно было, способен, например, отобрать у тебя лицензию на ведение дел на Бриллиантовой. Хочу напомнить, что тому, кто ее лишится, она никогда более не может быть выдана. Понимаешь, о чем я говорю?

Я сделал еще один глоток из стакана с гликом и облокотился на стойку.

За что я уважаю Марноу, так это за решительность. Для того чтобы обдумать мои слова, ему хватило всего полминуты. По прошествии этого времени он сказал:

— Ладно, пусть будет только материальный ущерб.

— Умно, — одобрил я.

— И возмещение упущенной выгоды. Ты видел, из-за скандала мое заведение покинуло восемь клиентов.

— Шесть. Я их посчитал.

— Хорошо, пусть будет шесть.

— Договорились?

— Ладно, договорились.

После этого я набрал на бормоталке номер председателя совета мыслящих инопланетного района, в обязанности которого, кстати, входило также отправлять правосудие в подобных случаях, и сообщил ему о случившемся.