Долетим до Одера - [35]

Грачев служил в 55-м истребительном полку, командиру которого неизвестно как, но удалось выхлопотать два новых штурмовика. Главной задачей "летающих танков" стало уничтожение танков фашистских - истребителям это было не под силу. О том, с каким ликованием и восторгом приняли в полку эти самолеты, рассказал в документальной повести "Один "миг" из тысячи" Юрий Жуков. На одном Ил-2 начал летать младший лейтенант Валентин Фигичев.

"-Хорош конь! Хорош!.. - говорил Фигичев, хлопая перчаткой по броне. Теперь держись, немец!

И, пересев с "мига" на "ил", он вылетал по восемь, а то и по девять раз, охотясь за гитлеровскими танками, скопившимися на подступах к Бериславу и Каховке".

Второй самолет достался Грачеву. Он только что вернулся в полк из госпиталя, куда попал после ранения в первые дни войны. Но не мог пилот долго лежать на больничной койке и уговорил врачей выписать его раньше срока рвался в бой, к товарищам. И неописуема была радость младшего лейтенанта, когда по возвращении в часть он получил новую машину. К нам же его откомандировали по указанию командира 20-й смешанной авиационной дивизии для временного пополнения после потерь, понесенных в последних ожесточенных боях.

Отличный воздушный боец, Грачев дрался дерзко, виртуозно, с какой-то особой лихостью маневрировал, поливая врага свинцовым огнем. Летчики, вылетавшие с ним на штурмовки, восхищаясь этой отчаянной храбростью, с повышенным вниманием оберегали его от атак вражеских истребителей. Грачев не оставался в долгу перед товарищами. Поднявшись вместе с ними в воздух, он первым делом отыскивал зенитные орудия противника, подстерегавшие наши самолеты, и уничтожал их, а уж потом приступал к выполнению личного задания крушил танки и артиллерийские установки врага. В бою он и впрямь был похож на орла: наметив цель, энергично взмывал вверх метров на триста - четыреста и оттуда камнем бросался вниз, обрушивая на проклятых фашистов смертоносный огонь своего "ила".

Велика же была досада Грачева, когда после очередного боевого вылета в моторе его самолета была обнаружена неисправность. На ремонт потребовалось больше суток. Грачев метался по аэродрому, буквально не находил себе места, нетерпеливо торопя техников, ремонтировавших его машину. А когда наконец ее возвратили в строй, он побежал на командный пункт за разрешением вылететь на боевое задание вместе с шестеркой И-16, возглавляемой В. Князевым.

Командир полка в тот день, помнится, был болен, и его обязанности пришлось выполнять мне. Я поставил Князеву задачу, и он здесь же, на КП, давал указания своим ведомым о порядке взаимодействия. Именно в этот момент и появился в землянке Грачев.

- Товарищ капитан, разрешите и мне лететь на задание под прикрытием группы Князева, - обратился он ко мне. - Мы уже не раз ходили этой группой и знаем, как совместно атаковать цель.

И такая мольба стояла в его взгляде, такое горячее желание участвовать в бою, что я не смог отказать ему, хотя потом горько жалел об этом и до сих пор помню, как все произошло.

Да разве кто-то из нас мог предположить, что этот вылет окажется для мужественного летчика последним?! В бою Грачев был сбит прямым попаданием зенитного снаряда. На этот раз истребители никак не могли уберечь своего любимого "горбатого"...

В конце сентября гитлеровское командование предприняло попытку концентрированными ударами из районов Днепропетровска и Каховки в направлении на Осипенко (ныне Бердянск) окружить войска Южного фронта и уничтожить их в этом кольце. Наши армии с тяжелыми боями отходили к Донецку и Таганрогу. Вражеская авиация преследовала их на дорогах, бомбила аэродромы. 4 октября воздушному налету подвергся наш аэродром в Ново-Ва-сильевке. После полудня из-за свинцовых туч внезапно вырвалась группа "юнкерсов". Вздрогнув, будто приподнялось поле в разрывах бомб. Загорелся один И-16. Еще два самолета получили серьезные повреждения. Осколком был убит техник Н. В. Озеров.

Оставаться в Ново-Васильевке было невозможно. Продвигаясь в южном направлении, за считанные дни мы сменили еще несколько аэродромов. Запомнился переезд в Буденновку, располагавшуюся на полпути между Мариуполем (нынешним Ждановом) и Таганрогом. Для технического состава полка это был не переезд, а переход, поскольку автомашин хватило лишь на перевозку технического имущества. Люди шли пешком ночь и почти весь следующий день.

К тому времени летный состав полка уже обосновался в Буденновке. А прибывшим бойцам наземного эшелона был предоставлен отдых. Они валились с ног от усталости и заснули мертвым сном. Бодрствовали лишь часовые на постах, да командир с нашим штабом обсуждал очередной приказ дивизионного командования. Нам предстояло с рассветом отправить на аэродром подскока - Мариуполь передовую команду с запасом горючего и боеприпасов для обслуживания одной из эскадрилий, которая днем должна была вести боевые действия с полевого аэродрома, а к ночи возвращаться в Буденновку. Решение это диктовалось тем, что полк наш, по мнению командования, оказался расположенным слишком далеко от линии фронта.