Доктрина гиперанархизма - [3]
Доктрина гиперанархизма
(пьеса-диалог в одном акте)
Самый могущественный человек тот, кто на жизненном пути стоит одиноко.
Генрик Ибсен
Борись за создание в себе твердой точки опоры, с которой ничего не сможет сделать внешний мир, гляди на все происходящее как на бездушную написанную картину, и не трогайся ею.
Густав Майринк
Занавес
Посередине сцены расположен журнальный стол с крышкой округлой формы, а по обе его стороны друг против друга расставлены кожаные кресла, причем так, чтобы можно было видеть лица персонажей. На столе в центре — графин с питьевой водой, подле каждого из участников действия стоят пепельница и стакан. Сцена едва освещена, но на общем фоне, погруженном в непроглядный мрак, облик персонажей и подспудный им антураж просвечиваются достаточно четко. Интервьюер сидит в кресле слева от зрительного зала в ожидании Гиперанархиста, который спустя некоторое время появляется на сцене с противоположной от Интервьюера стороны. Гиперанархист подходит к не занятому креслу, после чего останавливается.
Гиперанархист: (Почтительно.) Здравствуйте!
Интервьюер: (Слегка встревожено, указывая собеседнику правой рукой на пустующее кресло.) Здравствуйте, присаживайтесь!..
Гиперанархист: Благодарю. (Устраивается как можно удобнее в кресле, после чего выжидает, робко вглядываясь в Интервьюера.)
Интервьюер: (Не без замешательства в голосе.) Знаете, мне немного непривычно работать в таком амплуа, но, полагаю, беседа у нас с Вами выйдет достаточно интересная…
Гиперанархист: (Улыбаясь краями губ.) Надеюсь на то… (Выжидает, пока Интервьюер начнет говорить, но внезапно сам обрывает исподволь создавшуюся тишину.) Так о чем бы Вы хотели со мной поговорить?
Интервьюер: (Спохватившись, достает из кармана рубашки блокнот и ручку; открывает блокнот, приготовившись делать пометки.) Знаете, посетители нашего веб-сайта очень бы хотели узнать, что означает то движение, которое Вы представляете, и имя которому — гиперанархизм.
Гиперанархист: (Свесив нога на ногу и прибавив уверенности в голосе.) Ну, я бы это не назвал движением… Не совсем точное обозначение выйдет.
Интервьюер: (Участливо, и слегка наклонившись вперед.) Тогда что же именно Вы представляете?
Гиперанархист: (С улыбкой на лице, выражающей, скорее, надменность и хитрость, нежели радушие.) Что не движение — так это уж точно. Для движения мы не слишком многочисленны, тем более что за нами нет официальной регистрации, да и не претендуем мы на нее.
Интервьюер: (На протяжении всей беседы периодически делая пометки у себя в блокноте.) Хорошо, а как же быть с вашим веб-сайтом?
Гиперанархист: Веб-сайт — это не больше, чем площадка для оглашения наших идей. Заметьте, чтобы стать гиперанархистом, совсем не нужна регистрация у нас в качестве постоянного члена, не нужны никакие членские взносы и прочие формальные атрибуты многих других организаций.
Интервьюер: (Удивленно.) Как же Вы тогда определяетесь с тем, кто поддерживает Ваши идеи?
Гиперанархист: (Слегка задрав кверху голову; начинает жестикулировать своей речи, причем делает это весьма часто на протяжении всей беседы.) А нам этого вовсе и не нужно… (Выдерживает паузу для раздумья, напряженно хмуря брови.) Понимаете, в ходе нашей беседы Вы сможете удостовериться, что Ваши представления о гиперанархизме полностью пойдут вразрез с представлениями о прочих течениях и направлениях.
Интервьюер: (Кокетливо.) Гм… Очень даже может быть… (Слегка заглядевшись на своего собеседника, который смотрит на нее испытывающим взглядом, продолжает в серьезном тоне.) Хорошо, организационные вопросы пока оставим в стороне, но, с Вашего позволения, я к ним еще вернусь, если сочту нужным. (Гиперанархист утвердительно кивает.) Пока же скажите мне, почему вы называетесь гиперанархистами, и в чем ваше принципиальное отличие от… тех же самых анархистов, только взятых уже без приставки «гипер»?
Гиперанархист: (Говорит угрюмо и задумчиво, немного притупив взгляд, как будто проговаривает монолог.) Пожалуй, главное отличие, если брать тех же анархистов, Вами упомянутых, состоит в том, что гиперанархизм — это не течение, не движение, но мировоззрение, которое может объединить совершенно разных людей безотносительно их конкретных воззрений идеологического толка. В основание гиперанархизма, как мировоззрения, положен принцип свободы, причем свободы, заметьте (наконец поднимает глаза на Интервьюера), взятой в ее безусловном значении.
Интервьюер: (Заинтересованно.) Может быть, гиперанархизм — это просто философия?
Гиперанархист: (Несколько уклончиво.) Отчасти, да, но гиперанархизм идет глубже и дальше философии, а потому (слегка усмехаясь) как бы берет выше анархистов по своим планкам.
Интервьюер: Значит, приставка «гипер» здесь указывает на концентрацию анархизма в его предельном выражении?
Гиперанархист: (Сжимает губы.) Не совсем… Скорее, речь идет о том, что анархизм выступает за свои обыденные рамки, становясь уже нечто большим, чем просто анархизм, который нам с Вами знаком.
Интервьюер: (Свешивает нога на ногу и слегка наклоняется вперед.) Вот отсюда, пожалуйста, поподробнее. (Отбрасывает на журнальный стол блокнот вместе с вложенной в него ручкой.)
Одоление, казалось бы, необоримой толщи гипнотического сна самодовлеющим внутренним усилием, размыкающим тьмяное средостение омраченного бывания в сердце юдоли и предуготовляющим вселенский взрыв триумфального растворения иллюзии изъявлением со стороны Субъекта, парадоксальным образом оказывающегося пробужденным в самом центре ада, преображенной воли к чистому могуществу, в режиме безостановочного рывка в Неведомое — таков стержневой пафос философской поэмы Виталия Самойлова «Иная Весть».
Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Автор книги — писатель-натуралист, доктор биологических наук, профессор зоологии. Всю жизнь посвятил изучению природы и ее животного мира. Теперь, в канун своего девяностолетия, как и многие, обеспокоенный судьбами человечества, написал эту, свою последнюю пятьдесят четвертую книгу, по необычной для него теме — о природе человека. Она предназначена для широкого круга читателей.
Книга выдающегося польского логика и философа Яна Лукасевича (1878-1956), опубликованная в 1910 г., уже к концу XX века привлекла к себе настолько большое внимание, что ее начали переводить на многие европейские языки. Теперь пришла очередь русского издания. В этой книге впервые в мире подвергнут обстоятельной критике принцип противоречия, защищаемый Аристотелем в «Метафизике». В данное издание включены четыре статьи Лукасевича и среди них новый перевод знаменитой статьи «О детерминизме». Книга также снабжена биографией Яна Лукасевича и вступительной статьей, показывающей мучительную внутреннюю борьбу Лукасевича в связи с предлагаемой им революцией в логике.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.