Доктора Бесконечности - [78]

Она снова повернулась к воде и смотрела, как рыбы носятся по пруду туда-сюда, и Доктору осталось смотреть лишь на её широкие плечи и тонкую шею. Её кожа была такой бледной. Он коснулся рукой её левой щеки, белой, почти как гипс.

— Я думал, что потерял тебя, — сказал он ей.

Она погладила его запястье. Он водил кончиками пальцев возле её виска. Она поцеловала основание его большого пальца. Она подняла левую руку, завела её назад, и коснулась его затылка. Она провела рукой по его шее, потеребила его короткие волосы. Всё это время они постепенно приближались друг к другу.

— Я не думал… — начал он.

Её мысли. Единственная точка соприкосновения с её виском, и они поделились мыслями и воспоминаниями. Доктор закрыл глаза. Это была она, не было ни единой причины сомневаться в этом. Она прожила настолько больше, чем он, жила в Доме его семьи бесчисленное число поколений. Она была наставницей его деда и его отца. Она присутствовала при его рождении. Она его нянчила, учила, танцевала с ним, любила его, родила его детей.

Она отпустила его руку.

— Ты всегда был там.

— Я знал, что найду тебя.

Доктор вспомнил ночь, когда он опоздал, увидел это её глазами. Стража вошла во двор, окружила детей и гостей Дома. На горизонте горел Капитолий, даже отсюда было почти слышно толпу в Паноптикуме. Она была вся в слезах, когда Стража разыскивала в комнатах её невестку, зачитывала обвинение семьи в сношениях с инопланетянами. И она не могла ничего сказать, когда её оттаскивали, иначе они узнали бы её секрет, узнали бы, что не все Рождённые Из Утробы умерли, что некоторые из них все эти сотни веков всего лишь прятались среди остального населения.

Она развернулась к нему лицом. Её ожерелье из цветов расплелось и могло упасть в любой момент. Она опустила ладонь на его поясницу, удерживая их обоих. Он держался за её не прикрытое платьем плечо.

— Больше я тебя никогда не брошу, — пообещал Доктор. — Что бы ни пришлось делать, я тебя не брошу.

***

Несмотря на раннее утро, на рынке было полно людей.

Капитан Реймор даже не пытался делать вид, будто он понимает экономику Нижнего Города во всей её сложности. Товары свозились на рынок торговцами со всего Галлифрея и продавались здесь в розницу. В ходу была древняя монета, трезант, но в основном товары и услуги обменивались. Рыбу из подземных морей меняли на древесину серебряного дерева или на гвозди для рыбацких подлодок. Это всего лишь простой пример, на самом же деле система была гораздо сложнее, со строгими правилами об основе контракта, цене товаров, и прочем.

Рынок находился на окраине Нижнего Города, далеко от Купола Капитолия. В небе ярко сияло солнце, подчёркивая яркость товаров и узоры в одежде торговцев. Было очень шумно; голоса торговцев смешивались со ржанием лошадей, тянувших гравикарты, с топотом ног, со стуком разгружаемых и загружаемых ящиков. Развевались флаги, атмосфера была праздничная. Одно слово повторялось снова и снова: «Омега».

Реймор и Пелтрок шли вдоль рядов рынка и люди инстинктивно расступались, давая дорогу членам Стражи Канцелярии. Намётанным глазом Реймор замечал всё, начиная от карманников и заканчивая главарями банд, но что было хорошо в преступном братстве, так это то, что они понимали правила. Все присутствовавшие люди знали, что Стражу не интересуют ни они, ни их дела, они явились в Нижний Город исключительно по делу. Не было дураков, готовых ввязаться в драку, когда в любой момент сюда могла телепортироваться сотня стражей. Наиболее злостные нарушители закона скрывались на пару минут, понимая, что на некоторые вещи Стража закрывать глаза не могла. Но мелкие воришки, бомжи и прочий сброд даже с места не двигались.

— Бесстыжие, — пробормотал Пелтрок.

— Они к нам в Капитолий не лезут, констебль, вот и мы их тут не трогаем. Если какой-нибудь повелитель времени заявится сюда и окажется в беде, то… кто мы такие, чтобы судить о высшем сословии?

В далёком прошлом были попытки очистить Нижний Город от преступности, но ни одна из них не увенчалась успехом. Устранив одного из криминальных авторитетов, власти обнаруживали, что его конкуренты перехватывали его дело, территорию, подчинённых, и становились в результате сильнее. Это была хаотическая система, которую не понимали ни Стража, ни Верховный Совет.

— Лучше нам, как и Верховному Совету, воспользоваться политикой невмешательства, верно, Пелтрок?

— Как вы думаете, при новом режиме для нас будет место?

— При новом режиме? — сурово переспросил Реймор.

— Омега, — сказал Пелтрок. — Ходят разговоры, что Президент собирается уступить ему свой пост. Я не могу представить себе Омегу в стороне от правления Галлифреем.

— Да… Ну, в таком случае, Стража не разделяет радости публики.

— По пути сюда я проходил мимо Мемориала Омеги, — сказал Пелтрок. — Там много людей собралось.

— В Паноптикуме вчера вечером люди молились и оказывали почести. Совет не знал, что им делать: то ли присоединиться к этим людям, то ли арестовать их.

— Но вы же знаете, да?

— Я служу в Страже уже почти девятьсот лет, констебль. Было время почитать её историю. Я знаю свой долг.

— Вы постараетесь его выполнить?