Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами - [11]

Второй год. Мальчик рос красивым, у него были светлые волосы и голубые глаза. Ребенок плескался в ванне, любил свою игрушечную собачку с виляющим хвостиком и строил башенки из кирпичей.

Но, к сожалению, идиллия подходила к концу. Отчаяние уже дышало в затылок родителям. Согласно медицинским записям, изменения появились в середине второго года жизни ребенка, за несколько месяцев до его дня рождения. Он стал «замкнутым и отстраненным», с «ночными приступами крика» и эпизодами «тряски головой». Вы бы удивились, узнав, сколько младенцев проходят такую фазу развития абсолютно без последствий. Но не в случае Ребенка номер Два. Он начал игнорировать своих родителей и перестал разговаривать.

Было время, когда Мисс номер Два могла держать мяч, а ребенок – ее второй сын – называл его «мяч». Она показывала на книгу, и он говорил «книга». Но затем «мяч» превратился в «яч», а «книга» в «игу», и весь его словарный запас постепенно иссяк. «Последнее слово, которое он потерял, было “сок”», – рассказывает мне Мисс номер Два, когда я появляюсь у них в доме через восемь лет после ее телефонного звонка Уэйкфилду. – Оно трансформировалось в “оук”, затем вообще в “ооо”, а потом и эти звуки исчезли».

Никакой причины или объяснения этим изменениям так и не нашли. В течение нескольких лет Ребенок номер Два полностью регрессировал: потерял речь, навыки игры и внимание к окружающим, в результате чего специалисты стали использовать такие прилагательные, как «аутистичный» и «отсталый». Но врачи все же избегали точного диагноза.

Мало кто из родителей будет терпеть такой кошмар. И эта мать меняла специалистов как перчатки. До того как она позвонила Уэйкфилду, был профессор Драйбург, доктор Хантер, профессор Невилл, доктор Хик, профессор Уорнер, доктор Роллс, доктор Касс, мисс Мур, доктор Ричер, доктор Сильвейра, профессор Дэвис, мистер Мартин, профессор Гудьер, доктор Бхатт, доктор Кавана и доктор Возенкрофт.

И вот пришло время врача без пациентов.

Поводом для телефонного звонка стала публикация Уэйкфилда в The Lancet, та самая, с вопросительным знаком, в которой предполагалась связь вакцины с болезнью Крона. Несмотря на явные провалы в дизайне исследований, пренебрежительные комментарии ученых FDA и этот знак вопроса в конце, статья явно привлекла внимание общественности. Свою роль сыграла и медицинская школа Royal Free. В рамках запланированных изменений в системе здравоохранения Лондона она должна была объединиться с ее более успешным соседом – университетским колледжем Лондона. В надежде на руководящую должность на образовавшемся объединенном факультете декан Хэмпстеда, Ари Цукерман, ухватился за статью Уэйкфилда в престижном журнале. Несмотря на 35 лет исследовательского опыта, он согласился провести пресс-конференцию.

Спустя годы он назовет свое решение «катастрофой». Сидя среди юристов и врачей на самом продолжительном в Британии слушании дела о неправомерном медицинском поведении, он выразит свое «сожаление» в связи с тем, что назвал «почти резким» падение распространения вакцинации MMR. Показатели иммунизации за 12 месяцев снизились всего на 0,3 % (с 91,8 до 91,5 %), но количество детей до двух лет, которые будут прививаться в последующие 20 лет, уже не восстановится до прежнего уровня.

В медицине пресс-конференции собирают по новым передовым методам лечения или при вспышках инфекционных заболеваний, но никак не для распространения каких-то предположений среднего лабораторного исследователя. Однако утром 28 апреля, в пятницу, в обшитой деревянными панелями комнате Marsden напротив трибуны для выступлений уже были выставлены ряды стульев с мягкими спинками. Уэйкфилд занял свое место. Он облачился в светлый пиджак, узорчатый галстук на доверху застегнутой рубашке и темные брюки. Его волосы казались странными, словно густо намазанными гелем. На левый нагрудный карман Уэйкфилд прикрепил удостоверение личности с фотографией и мальтийским крестом со львом в центре. Его правая рука сжимала пульт проектора, который переключал слайды на тканевом экране. «Гипотеза», было написано на одном из них белым по синему.

Болезнь Крона вызвана клеточным иммунным ответом на персистенцию вируса в эндотелии капилляров брыжейки.

Этим вирусом может оказаться корь.

Это не стало сенсационной новостью в газетах. The Guardian напечатал о пресс-конференции триста слов на странице 8; The Times – девяносто шесть на странице 4. Но тут на сцену вышла Британская радиовещательная корпорация. Новый научный корреспондент, получивший образование в области физики и компьютеров, выделил на медицину 13 минут в передаче Newsnight на BBC2.

«Статья в медицинском журнале The Lancet предполагает, что вакцинированные лица рискуют в качестве бонуса получить хроническое заболевание кишечника», – заявил ведущий шоу, едкий темноволосый интервьюер со склонностью к преувеличениям по имени Джереми Паксман. «Намек на то, что вакцинация полезна не для всех и не всегда, противоречит подходу, который, как сообщает наш научный корреспондент Сьюзан Уоттс, уже давно принимают на веру». «На веру»? Не потому, что эффективность и безопасность вакцин давно доказана медицинской наукой? Но Уоттс зашла еще дальше. Вместо того чтобы открыть