Доктор Гоа - [9]

– Может быть, она просто вышла замуж и решила покончить с прежней жизнью?

– Возможно. Хотя – какая разница? Я просто хочу знать, что с ней все в порядке. Ну можно было хотя бы написать: «У меня все хорошо»?

– Не так все просто, Маниш. Один мой очень любимый человек уехал в начале девяностых в Германию и пропал на пятнадцать лет. Просто начал там новую жизнь. В общем-то я его понимаю. И знаешь, что было потом? Шесть лет назад я впервые собралась в Европу. За неделю до отъезда дома у меня раздается звонок. Очень знакомый мужской голос просит позвать Андрея Георгиевича. Я отвечаю, что здесь таких нет, но трубку не вешаю. И он не вешает, молчим. Потом он говорит: «Это ты, что ли?» «Я», – говорю. Оказывается, у нас с этим Андреем Георгиевичем фамилии на одну букву начинаются, рядом в записной книжке были, он не тот номер набрал. Я говорю: «Я в Париж еду – заехать к тебе?» «Конечно», – говорит. И я заехала в Мюнхен и гостила у них три дня (он там женился на своей старой московской знакомой). И теперь мы – очень хорошие друзья, и, знаешь, мне после этого так полегчало…

– Вот! И я бы так хотел. Но Элена почему-то пропала.

– Ты знаешь, наверное, ей просто больно пока вспоминать о тебе. Но это со временем пройдет, и вы можете тоже стать друзьями – почему нет?

Маниш воздел руки к небу и пошел к себе в номер за пивом.

Нирванка с харипремкой

Хари Премом звали нашего учителя тантрической медитации, красивого пожилого мужчину в белых одеждах. Родом он был из Голландии. Когда девушки-ученицы обнимались с ним при встрече и прощании, на их лицах проступало неземное блаженство. Хари Прем был возвышен и загадочен, его большие темные глаза сияли вселенской добротой и любовью. Индийских учителей легко опознать по такому вот светящемуся взгляду.

В России я часто слышала слово «тантра» в связи с сексом. То, что преподавал Хари Прем, было не про секс, а про любовь. На занятиях мы сначала делали энергетические упражнения, а потом становились в пары: мужчина с женщиной, и смотрели друг другу в глаза, соединяли руки, под конец обнимались. Затем перемещались, меняя партнеров («А теперь – отпустите эту встречу», – говорил Хари Прем), и снова – глаза в глаза, рука в руке, щека к щеке. Старые и молодые. Красивые и не очень. Русские, индусы, американцы, европейцы. Любовь. Многие женщины плакали, я тоже. Хари Прем сказал, что каждая слеза во время медитации подобна бриллианту, вот мы и не стеснялись слез. У подруги Туси, которая тоже ревела белугой, после таких занятий начался бурный и счастливый роман. А имя Хари Прем стало у нас нарицательным. Когда меня потянуло на белые одеяния, Туся стала называть меня Харипремушкой.

В Индии на каждом шагу можно встретить учителя. Это страна учительства и ученичества. Все чему-то учатся, а кто не учится, тот, стало быть, учит. Впрочем, вру: учителя тоже постоянно повышают квалификацию.

Ната, преподаватель кундалини-йоги и йоги-нидра, тоже ходила в белом, говорила, что это хорошо для ауры. Она арендовала у нас в Мандреме огромную крышу и там проводила занятия. Рассказывала, что несколько лет назад впервые приехала надолго в Индию, потому что не была ничем связана – ни семьей, ни работой. С тех пор все сильно изменилось. Теперь Ната проводит занятия то в Ассизи, то в Томске, то на Ибице. А живет вместе с мужем в Берлине. «А все ведь с Индии началось!» – говорит она, улыбаясь.

Однажды вечером мы с Тусей заехали в банкомат снять деньги. Там была небольшая очередь. У входа сидел на стуле молодой длинноволосый индус с сияющими глазами. К гадалке не ходи – учитель! Мы разговорились.

– Что ты тут делаешь? – спросила я, имея в виду, зачем он тут сидит в эту ночную пору.

Но молодой человек понял мой вопрос по-своему:

– Преподаю медитацию.

– Как тебя зовут?

– Нирвана.

– Это что же – настоящее твое имя?

– Да.

Выяснилось, что Нирвана преподает динамическую медитацию, на которую мы с Тусей давно мечтали попасть. «Сначала мы час смеемся, а потом час плачем, – загадочно сказал Нирвана. – Но уже послезавтра мы с другом уезжаем в Гималаи». Мы так расстроились, что Нирвана пообещал на следующий день провести с нами внеплановое занятие. А тут из банкомата вышел друг Нирваны – высокий темноволосый красавец в белых одеждах, этакий Хари Прем в молодости. Нирвана же все это время не отрываясь смотрел на Тусю своими невозможными глазами, и в какой-то момент ей стало не по себе. («Я вдруг почувствовала такое сексуальное возбуждение…» – в ужасе шепнула она мне.) Мы распрощались, унося с собой телефон Нирваны, но Тусино возбуждение все не проходило.

– Он просто-напросто трахнул тебя взглядом, – сказала я.

– Да ты что? Разве такое бывает? – вытаращилась Алла, соседка по отелю, ожидавшая нас в машине.

– Еще и не такое бывает. Это ж Индия.

Собственно, любой человек, умеющий работать с энергиями, способен на подобную штуку. Остается только этический вопрос: хорошо ли делать такие вещи?

Ну а назавтра мы поняли, что с Нирваной и вовсе непросто обстоят дела. В назначенное время мы не смогли до него дозвониться: он не брал трубку. А мы не помнили названия кафе, куда следовало идти. Дозвонились только через пару часов. Нирвана сказал, что был на пляже и не слышал звонка. Мы пообещали подъехать через двадцать минут. Нирвана говорил странно, с большими паузами («Уж не накурился ли» – подумала я). Мы взяли такси и приехали в указанное кафе, но там вообще никого не было, кроме одинокого официанта: в конце сезона в Гоа народу мало. Совершенно дурацкая ситуация. Как спросить? «Где Нирвана?» Или: «Мы ищем Нирвану»? Еще подумает, что мы сумасшедшие. Однако официант ответил спокойно, что Нирвана сегодня не появлялся. Мы прождали с полчаса, выпили по стакану морковного, а потом и свекольного сока и побрели восвояси в сторону Арамболя. Нирвана, судя по всему, все-таки накурился. Но мы не унывали. Не попали сейчас на динамическую медитацию – попадем в следующем сезоне. Мы шли вдоль полосы прибоя и распевали песенку: