Доктор Джонс против Третьего рейха - [48]

Калидаса засмеялся густым театральным смехом. Индиана поддержал его, хотя понимал, что мяч перехватила команда врагов.

После сеанса общего смеха к археологу приблизился тот самый надсмотрщик с окрашенной бородой, который получил булыжником по темечку и остался невредим.

— Привет, — сказал Индиана. — Если вы на меня не сердитесь, тогда присоединяйтесь к нашей содержательной беседе.

Когда связаны руки, иной линии поведения, кроме максимально дружелюбной, не остается. Однако верзила не вступил в беседу, а сжал здоровенной пятерней лицо доктора Джонса, причем челюсти профессора от бокового сдавливания разжались. Едва рот раскрылся, в игру вступила засохшая скукоженная физиономия трупа, то есть попросту отрубленная голова. Ее поднес помощник жреца, собираясь по-своему порадовать археолога. Впрочем, мертвая голова вела себя несамостоятельно — использовалась в качестве сосуда. Из него полилась прямо в рот доктора Джонса тошнотворная, с какими-то сгустками жидкость, откровенно напоминающая рвоту.

— Немедленно выплюньте эту дрянь! — донесся предостерегающий вопль Клопика.

Доктор Джонс тоже знал, что надо выплюнуть, иначе его просто вырвет. И он вернул жидкость прямо на роскошную бороду надсмотрщика.

В дело вмешался малый, но вредный Зелим. Раджа подошел к столбу, где висел смокинг, в котором археолог присутствовал на банкете — доктор Джонс узнал свою парадно-выходную одежду по желтой гвоздике в петлице. После чего ребенок взял маленький молоточек и заколотил гвоздик в этот самый смокинг.

Новое необычное ощущение внезапно пронзило доктора Джонса. Будто бы клинок невесть откуда взялся и проколол его грудь. Дьяволенок в розовой чалме, мило улыбаясь, продолжал забивать в одежду гвоздики. Боль, соответственно, пропорола Индиану еще в нескольких местах, вызвав судорожные сокращения мышц.

Подлецу радже этого показалось мало, и он просто поджег ткань факелом. Отчего впечатления Индианы максимально обогатились. Не иначе как расплавленный металл влился в его кровеносные сосуды и, спалив их, распространился по всему телу, проник в каждую клеточку. В итоге археолог превратился во внутреннюю раскаленную поверхность шара, в центре которого полыхал огонь.

— Напрасно ты пытался отказаться! — назидательно заметил жрец.

Обессилевшего из-за магической атаки пленника стали незатейливо лупцевать плетью. Занимался этим, к своему удовольствию, уже знакомый надсмотрщик, которого Индиана так неосмотрительно обидел. Тем временем, перенимая эстафету у старшего товарища, феодал Зелим порол розгами агента Клопика. «Главное не напрягать тело, — своевременно вспомнил профессор слова нищего с Шанхайского базара, — иначе удар пойдет в нутро. А если расслабишься, тогда только шкура попортится, кровь будет выходить наружу и прочищать мясо». Хороший совет по борьбе с гематомами. Однако боль бороздила доктора Джонса во всех направлениях, отчего он на миг отключился. Тут и была влита ему в желудок противная жидкость. После чего пленник окоченел и потерял чувствительность, хотя продолжал видеть и слышать.

Жрец вещал.

— Никто и ничто не может осилить нашу богиню. Скоро бог иудеев падет и бог христиан будет низвергнут. Над миром воцарится Кали, она очистит мир от скверны, от чувств и привязанностей, от жалких потуг разума, от дешевых достижений ремесла. В мире восторжествует бесстрастная ясность, саттва воинов. Тех воинов, которые, даже убивая, не омрачают свою карму страстями. Им не понадобится дом, жена, коза на привязи, мастерская, лавочка, поле. Они сольются с Солнцем, с ветром, с волнами…

Хорхер смотрел на профессора исследовательским взглядом, как на препарируемую лягушку. Он по-своему поддержал «коллегу»:

— Семитский бог уже низвергнут в Германии. Скоро вся Евразия окажется под властью свастики. А там, Джонс-младший, настанет очередь твоей Америки. Миллионы простых американцев уже поддерживают нас — ведь почти у всех белых в твоей стране есть германские корни, наверное, поэтому они не смешались с низшими расами, индейцами и неграми. И ты тоже будешь с нами. Ты поможешь нам найти Скрижали Завета и уничтожить их силу. До встречи, герр Джонс…

Герр Джонс утратил слух, хотя продолжал видеть. Только видел он странным образом: взгляд его принялся воспарять. Пространство над головой будто разорвалось, открылось некое зарево, в которое стало втягивать сущность Индианы. Он казался самому себе похожим на быстрое мерцающее облачко. Со стороны изваяния Кали протянулся темный тоннель, похожий на хобот. И облачко-Индиану потащило во тьму, как он ни сопротивлялся. Он и в самом деле сопротивлялся, однако силы были неравны.

Наступила мгла, нечто без дна и верха, где не было ни левого, ни правого, ни приятного, ни неприятного, ни хорошего, ни плохого. Только падение под действием бездушных сил, — и тоска.

Потом снова забрезжило. Мир вернулся, по крайней мере, вырисовался подземный храм. И еще была полная ясность во всем.

Да, мир осквернен привязанностями, чувствами, стремлениями, жалостью, ревностью, завистью, тягой к разделению и расколу. Пора очистить его пламенем. Когда мир станет чистым, то сможет слиться с сознанием Кали и претвориться в Калимайя, схожую с прозрачной рекой и безоблачным небом.