Доктор Джекил и мистер Холмс - [45]

– Профессор Армбрустер? – обратился к нему Холмс, когда мы приблизились под гулкое эхо шагов, терявшееся среди балок метрах в шести над нашими головами.

– Убирайтесь! Вы что, не видите, что я занят важным делом? – отозвался он, даже не потрудившись оторвать глаза от книги. Голос профессора представлял собой нечто среднее между вороньим карканьем и скрипом ржавой петли.

– Как и мы, – парировал сыщик. – Мы хотели бы поговорить с вами. Пожалуйста, уделите нам всего несколько минут, мы вас долго не задержим.

– Я не привык понапрасну разбрасываться драгоценным временем. Убирайтесь!

– Профессор… – начал было я.

– Вы не слышите? Вы так же глухи, как и глупы? – Он впервые взглянул на нас со своей высоты. Его тускло-серые глаза сверкали под толстыми линзами пенсне.

– Меня зовут Джон Уотсон, – продолжил я. – Я четыре года изучал у вас хирургию. Вы меня помните?

Он поправил пенсне, вперил в меня взгляд и через миг вопросил:

– Это вы тот молодой человек, который в семьдесят третьем году поднял мое пальто на флагштоке?

– Ну что вы! Конечно же, нет!

– Очень жаль. Тот паренек обещал стать прекрасным хирургом. Тогда кто же вы?

– Я учился у вас с семидесятого по семьдесят четвертый год. А по ночам работал в лаборатории, чтобы оплатить обучение.

– Если действительно были столь серьезным молодым человеком, то должны были понять, что нельзя поднимать мое пальто на флагштоке. Мне стоило целого состояния починить потом подкладку.

Я снова заявил о своей невиновности.

– Профессор, – вмешался Холмс, – я хотел бы поговорить с вами о Генри Джекиле, вашем бывшем студенте.

При упоминании этого имени глаза старика вспыхнули узнаванием.

– Джекил! Блестящий молодой человек! – Он наконец-то закрыл книгу, которую читал. – Что же вы хотите узнать?

Холмс оглянулся на студентов в зале – кое-кто из них при звуках голосов оторвался от чтения и из чистой скуки принялся слушать. Он понизил голос:

– Можно ли здесь где-нибудь поговорить наедине?

– Ну ладно, если уж вам так необходимо отвлекать меня от дела. – Профессор с досадой поставил книгу на место на полке и спустился по лестнице. Я подошел, чтобы помочь ему преодолеть последние несколько ступенек, но он увернулся и возмущенно воскликнул:

– Я не инвалид, черт возьми! И руки прочь от моего пальто! Я не забыл, что вы сделали с ним в последний раз! – Прежде чем я успел притронуться к поношенному черному одеянию, накинутому на последнюю ступеньку, профессор схватил его и просунул костлявые руки в вытертые рукава.

Чуть ли не вприпрыжку, напоминая возбужденного краба, старик повел нас прочь из библиотеки и далее через заснеженный двор к соседнему строению. Там мы последовали за ним по узкой скрипучей лестнице на второй этаж и миновали древний коридор, остановившись в конце концов у двери, обшитой панелями из благородной ореховой древесины. Тут я решил, что сейчас Армбрустер достанет ключ, и, признаться, был порядком изумлен, когда вместо этого он дважды пнул в правый нижний угол преграды и хлопнул ладонью по панели перед собой. Словно по волшебству, дверь распахнулась.

Вслед за этим профессор зажег спичку и воспламенил газовый рожок, находившийся сразу же за дверью, после чего отступил в сторону, пропуская нас.

Прожив четыре года под одной крышей с Шерлоком Холмсом, чье упрямое нежелание избавляться от всего, что может оказаться хоть сколько-нибудь полезным, привело к неизбежному результату, я полагал, что жить среди большего беспорядка, чем выпавший на мою долю, просто невозможно. Однако кабинет (во всяком случае, именно так я сразу же определил предназначение помещения) профессора Армбрустера оказался бесспорным победителем в этом сомнительного рода соперничестве. Как и следовало ожидать, каждый доступный клочок стен крошечной комнаты был отведен под хранение книг – одни стояли вертикально, другие были втиснуты горизонтально, и в целом набиты столь плотно, что изъятие одной неминуемо повлекло бы за собой подлинную лавину. Однако подобная бессистемность не ограничивалась одними лишь полками. Документы всевозможного сорта – переплетенные, свернутые в свитки и просто нагроможденные друг на друга, начиная при этом закручиваться по краям, – усеивали пол и покрывали всю мебель в комнате, включая и обветшалый старый стол с убирающейся крышкой, за которым стояло древнее кресло с высокой спинкой, чье сиденье прогнулось под множеством выполненных с законченным совершенством рисунков тушью человеческого тела на различных стадиях вскрытия. Все было пропитано запахом плесени, и невозможно было сделать и шага в любом направлении комнаты, чтобы не услышать хруст пергамента под ногой.

Для профессора оказалось делом нескольких секунд расчистить для Холмса и меня пару прямых деревянных стульев, равно как и собственное место за столом, после чего, набивая короткую глиняную трубку табаком из банки, хранившейся в самом нижнем ящике, он нахмурился и произнес:

– Для начала потрудитесь объяснить, кто вы такой и почему интересуетесь Генри Джекилом.

– Меня зовут Шерлок Холмс, – ответил мой товарищ, который занял место рядом со мной и последовал примеру профессора, достав свою собственную прокопченную вересковую трубку и кисет. – Я частный детектив, и меня наняли в качестве консультанта, дабы помочь Скотленд-Ярду в расследовании дела о насильственной смерти сэра Дэнверса Кэрью, последовавшей в прошлом году в Лондоне.