Доктор-дьявол - [28]
И кажется, что вдали надрывается рыданием чья-то грудь. На меня это нагоняет тихую грусть. Вера всегда пугливо жмется ко мне.
Мы ушли вдвоем от всех, нам никого не нужно. Чтобы любить свободно друг друга, мы перешли через трупы. Она бросила мужа, я расстался с целой семьей.
— Когда поют, мне кажется, что отпевают тех. Милый, я хотела бы забыть…
Я тоже не могу забыть, но скрываю. И целую ее, долго целую, пока не разгорится тлеющий костер нашей чувственности. И всегда порывистые объятия дают покой нашим душам. И нам не страшны трупы, оставленные позади…
Мы решили жить без прислуги. Я — большой и сильный. Она — здоровая, молодая женушка. Ей весело трудиться. Не устает, грудь дышит ровно. Хохочет, как девочка, играющая в хозяйство.
Иной раз мне совестно. Моет полы босиком, высоко подвязав юбку, как делают бабы. Мне жалко этих голых до плеч, нежных рук, отжимающих грязную тряпку. Бегу скорее на двор колоть дрова и стараюсь сильнее ударять топором, и радуюсь, чувствуя усталость. Мы трудимся оба.
Но я вовсе не хочу убогой обстановки. Купил двуспальную кровать с никелированными колонками, мраморный умывальник. Большое зеркало стоит в спальне и отражает безумие нашей страсти.
Когда Вера спускает ноги с кровати, каждый раз шаловливо смеется, ощущая прикосновение мягкой шерсти белого медведя.
Мы с Верой унесли деньги из наших брошенных гнезд. Я запретил ей носить бриллианты, подаренные мужем. Мы их продали.
Что будет дальше, когда истратим последнюю копейку? Не знаю и не хочу думать. Пока хватит на несколько месяцев.
Мы приносим из единственного в городе большого магазина сладости и вина. Нас знают и удивляются нашей жизни. Черт с ними, пусть думают, что хотят! У нас нет знакомых. Заходят торговцы. Вера покупает совсем ненужные вещи, торгуется из-за копейки. А после мы смеемся.
Приходила старуха с молоком и яйцами. Заглянула в открытую дверь зала.
— Ишь, богато живете! Неужели все сама, барынька, делаешь?
— Я и муж.
— Чудеса! Оно, конечно, прислуга нынче пошла прямо никудышная. Одни-то живете, лучше поедите. Их, прорв этаких, не накормишь. У вас, когда ни придешь, все на тарелках что-нибудь да есть. Видно, хорошо едите.
Купили рыбы. Мне торговец страшно не понравился. Когда я вынимал деньги из бумажника, глаза у него стали мутные. И Вера говорит, что он противный…
Надоело, что все эти господа стучатся в калитку, громыхают кольцом. Проведу электрический звонок от ворот. Сам этим занялся, да помешала Вера. Так и бросил. Кончу когда-нибудь. Что за беда: нам спешить некуда! Так и остались висеть в сенях концы проводов.
Но отчего сегодня днем цепная собака вдруг завыла, заметалась и издохла?
Рот у нее раскрыт, язык черный, глаза стеклянные. Я видел в юности волка, хватившего отравленную стрихнином падаль. Он, тоскуя, лежал на боку, и язык тоненький, будто обожженный.
Сказал Вере, что собака умерла от старости, и зарыл труп в углу сада.
Около конуры сиротливо валяется на земле цепь с ошейником. Не знаю почему, но мне стало не по себе, жутко.
— Отравили!
Оглянулся. Быть может, из щелей забора за мной наблюдают? Вспомнились помутневшие глаза рыбного торговца.
Ну, что же! Завтра куплю новую собаку. У меня есть револьвер. Попробуйте, суньтесь!
И целый день я храбрился.
Пока Вера готовила обед, в сарае разобрал револьвер, вычистил, смазал и зарядил. Я стреляю недурно: в тридцати шагах промаха не дам.
Мой дом, моя женщина — завоеванные, награда за тяжелую борьбу и страдания! Буду защищать свою берлогу, как дикарь.
Гордо подойду к Вере.
— Ты меня спас, милый! Тебе я обязана жизнью.
Во время обеда она была такая маленькая, так нуждающаяся в моей мужской защите.
Я не скажу ей ни слова о моих подозрениях…
Но вечером несколько стал волноваться, и вместе с длинными тенями и серыми сумерками углов, беспокойство все росло.
— Милый, ты что-то грустен сегодня?
— Какие пустяки! Тебе показалось!
— Знаешь, когда у тебя такое лицо, я начинаю думать, что придет день, и ты разлюбишь. Будешь ходить, молчать, не приласкаешь. Позову тебя, подойдешь, поцелуешь, нехотя, через силу… И мне станет от ласки твоей холодно…
Мы сжимали друг друга в объятиях, и большое зеркало отражало безумие нашей страсти, когда она вдруг вся встрепенулась:
— Милый, ты слышишь?
Я вспомнил все и насторожился.
За стеной, в кухне, слышалось шуршание, будто кто проводил рукою по стене.
— Может быть, крысы?
В кухне что-то упало, со стуком и звоном.
— Куда ты?
— Револьвер в зале.
В глазах Веры промелькнул ужас.
Полумрак зала… Я делаю шаг, другой… Меня хватают за плечи, за руки… Силюсь крикнуть… Грубая, мозолистая ладонь зажимает рот…
Я сижу в кресле, в спальне, как был, в одной сорочке. Всего меня окрутили веревки и больно режут голое тело. Во рту грязная, вонючая тряпка.
Их трое. Лица измазаны сажей, но я узнаю в одном торговца рыбой.
Вера на кровати, закуталась до самого подбородка и смотрит испуганными глазами из-под спутанных золотистых волос.
Они возятся в моем платье, обыскивают карманы.
— Бумажник у него красный, — сиплым голосом говорит торговец: — во! Чур, делить пополам.
Мы переглядываемся с Верой, и я читаю ее мысли: «Возьмут деньги и уйдут». В этом вся надежда. Но им, кажется, мало.
Настоящее издание является наиболее полным на сегодняшний день собранием научно-фантастических, детективных и приключенческих сочинений беллетриста и писателя-фантаста С. Я. Соломина (Стечкина, 1864–1913). Во второй том собрания вошли фантастические и научно-фантастические рассказы. В приложении — небольшой цикл «Нянюшкины сказы».
Настоящее издание является наиболее полным на сегодняшний день собранием научно-фантастических, детективных и приключенческих сочинений беллетриста и писателя-фантаста С. Я. Соломина (Стечкина, 1864–1913). В первый том собрания вошли научно-фантастические повести «Под стеклянным колпаком: Основание и гибель Полярной империи» и «Необычайные приключения Оскара Дайбна и Кондратия Невеселого», а также связанный с последней повестью рассказ «Чертов кузнец».
В архиве видного советского лисателя-фантаста Ильи Иосифовича Варшавского сохранилось несколько рассказов, неизвестных читателю. Один из них вы только что прочитали. В следующем году журнал опубликует рассказ И. Варшавского «Старший брат».
Вампиры, привидения и ведьмы. Инопланетяне и земляне, попадающие в невероятные переделки. Модели ближайшего будущего человечества, окрашенные во все цвета радуги – от иронико-космических до мрачно-саркастических. Вопросы архитектуры и философии, биологии и парапсихологии, феминизм и маскулинность, странные верования, воспитание детей, стыд и гордыня, порно и политика, расовые проблемы… Кажется, нет такой темы, которую Уильям Тенн обошел бы своим вниманием!
– Что ты всё пишешь, научную книжку? – спросила жена.– Нет, художественную, но в жанре научной фантастики.– Значит, всё-таки умную. Дай почитать.– Я только две главы написал.– Мне этого хватит, чтобы понять, стоит ли ждать конца.Я загрузил две главы в читалку жены. Когда она прочла, спросила:– А что будет дальше?– Дальше будет то, что изменит твоё представление о знакомых тебе вещах, и ты не сможешь сделать глотка воды, не вспомнив о прочитанном.Так оно и случилось.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
(+) Собрание фантастических произведений в 21 томах. … В одиннадцатый том «Миров Гарри Гаррисона» включены — роман «Цель вторжения — Земля» (1982) и две повести: «Обычная история» (1979) и «Парни из С.В.И.Н. и Р.О.Б.О.Т.» (1974). … © 1994 Издательская фирма «Полярис», оформление, составление, название серии … …
«Смерть. Мы должны сказать спасибо Криофонду, что забыли значение этого слова. Смерть — так наши предки называли заморозку без возможности разморозки. Сон, от которого нет пробуждения. В начале третьего тысячелетия победа над болезнями и смертью считалась одной из главных целей науки. На рубеже XXI–XXII веков эта цель была достигнута. Мы получили пренебрежимое старение и частоту несчастных случаев в рамках статистической погрешности. Но эффект этого великого открытия оказался неожиданным…» Победитель специальной номинации «Особое мнение» на НФ-конкурсе «Будущее время» 2018 г.
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.