Доктор Данилов в роддоме, или Мужикам тут не место - [6]

— А что находится на втором? — сразу же спросил ведущий.

— На втором этаже роддома находятся администрация, центральное стерилизационное отделение, конференц-зал и дневной стационар. На четвертом этаже находится физиологическое родильное отделение на двадцать коек — два трехместных зала и четырнадцать боксов. Здесь проводят роды, кратковременное наблюдение за родильницами в послеродовом периоде и первичную обработку новорожденных. Также на четвертом этаже расположено анестезиолого-реанимационное отделение, при котором имеется оперблок.

— Оперблок — это место, где проводят операции?

— Нет, это место, где врачи слушают оперы, — сказал телевизору Данилов.

— Именно так, — улыбнулась главный врач, — операции. Пойдемте дальше, то есть выше. На пятом этаже роддома находятся послеродовое отделение и отделение новорожденных. На шестом — гинекологическое и коммерческое отделения…

Данилов смел в ладонь крошки со стола, подошел к окну, открыл его свободной рукой и осторожно высыпал крошки на пластиковый откос.

— На седьмом этаже расположены отделение патологии беременности, отделение пренатальной диагностики и физиотерапевтическое отделение…

Ведущий, должно быть, уже не раз пожалел о своем вопросе.

— А еще у нас есть аптека, лаборатория…

— И пищеблок! — подсказал Данилов, закрывая окно.

…и пищеблок, — послушно повторила главный врач. — Кроме того, наш роддом является клинической базой двух университетских кафедр — кафедры детских болезней и кафедры гинекологии и акушерства…

— Это, без преувеличения, один из самых лучших роддомов Москвы! — бодро подвел итог ведущий. — Напоминаю, что у нас в гостях была…

— Все сотрудники роддома могут по праву гордиться тем, что работают в таком замечательном месте! — сказал Данилов и выключил телевизор.

Глава вторая ЕСТЕСТВЕННЫЕ РОДЫ

— Хорошо быть заместителем префекта, — неонатолог Девяткина относилась к числу людей, умеющих находить положительные стороны во всем на свете, — тут люди отстегивают по семьдесят тысяч за роды в индивидуальном зале с отдельным врачом и акушеркой, а по блату можно даром получить то же самое, даже лучше.

«Более высокий уровень» означал дополнительных врачей: с самого начала на родах был персональный анестезиолог с медсестрой-анестезистом и персональный неонатолог, тоже с медсестрой. «Для пущей важности», — как выразилась Девяткина: неонатологу, врачу новорожденных, нечего было делать на родах до появления младенца.

Однако «вельможные» роды должны сопровождаться свитой. Еще до того как племянница заместителя префекта отправилась в роддом, главный врач Ксения Дмитриевна собрала малый административный совет и отдала распоряжение: выделить для пациентки Крашенинниковой не только отдельного акушера с акушеркой, но и неонатолога и анестезиолога. С медсестрами.

— И как мы это организуем? — задал провокационный вопрос Вознесенский. — Можно подумать, у меня рота анестезиологов.

— Дополнительным дежурством врача, Илья Иосифович, — ответила «хозяйка».

— Так она может и двое суток рожать… — проворчал было Вознесенский, но сник под суровым взглядом Ксении Дмитриевны и более ничего не добавил.

Заведующий гинекологическим отделением Ворхлюк сидел, небрежно развалившись на стуле, и всем своим видом показывал, что обсуждаемые проблемы его не касаются.

— Холить, лелеять, облизывать и надолго не задерживать! — велела главврач.

Внеочередное дежурство — как и многие другие неприятные поручения — досталось новичку, доктору Данилову.

Двадцатисемилетняя впервые беременная Ольга Крашенинникова была убежденной сторонницей естественности всех сторон жизни. От приема и введения любых лекарственных препаратов молодая женщина отказывалась наотрез, так что присутствие анестезиолога на ее родах изначально было номинальным. Данилов был нужен, только если возникнут осложнения — мало ли как могут пройти роды. Ни один опытный акушер не позволит себе сказать, что роды закончились благополучно, пока младенцу не исполнится как минимум шесть часов.

Поначалу Данилов сел возле кровати пациентки, собираясь следить за ее состоянием и попутно рассказывать, для чего нужно то или иное лекарство — вдруг женщина образумится и согласится на обезболивание. Но доктор Юртаева, разгадав его маневр, тихо и веско посоветовала Данилову «уйти на периферию и ждать своего часа». Данилов, и не подумав обидеться, уселся поболтать с неонатологом. Вартик — акушерка, славившаяся в роддоме самой «легкой рукой», — и сама доктор Юртаева занимались роженицей.

— Лучше быть племянницей префекта, — заметил Данилов. — Никаких геморроев по службе, никаких уголовных дел, никаких скоропалительных отставок, а выгод и преимуществ столько же.

— Это так, — вздохнула Девяткина. — Мы тут сейчас сидим, стараемся, а ее дядьку, говорят, скоро снимут. С мэром он отношения испортил…

— А тебе-то чего? — Данилов удивился не столько интересу, сколько осведомленности Девяткиной. — Разве не фиолетово? Одного снимут, другого назначат. Круговорот чиновников в бюрократической природе.

— Так, глядишь, можно было бы к нему за помощью обратиться, — ответила Девяткина. — Есть повод — у меня же квартира служебная, от округа. В любой момент меня оттуда выгнать могут. Хочется ее в собственность перевести, чтобы не остаться на бобах. Слышал, что в Братеево делается?