Доктор Боб и славные ветераны - [46]

Как показывают ежедневные звонки Анны Генриетте Д., «которые значили для меня все», телефонная связь играла важную роль в АА с самого начала.

Алекс М., который пришел в АА в 1939 году, вспоминает: «Боб Е. делал небольшие адресные книжки (как делали впоследствии Элджи Р. и другие), и каждый из нас получал одну из них. Они говорили: “Опусти пять центов в телефонный автомат и позвони кому‑нибудь из нас, прежде чем ты выпьешь. Если никто не ответит, позвони кому‑нибудь другому”».

Джон С., вступивший в АА в 1940 году, считал своего друга Уэйда чокнутым. «Он набирал чей‑нибудь номер и спрашивал: “Как дела?.. Хорошо. А как твой голубчик?” — И на этом заканчивал разговор. Я думал, что у него телефонная болезнь. А он просто поддерживал связь».

(Кстати, слово «голубчик» в отношении новичков и потенциальных участников было, по–видимому, придумано самим доктором Бобом. «Он использовал это слово», — говорит Смитти. А один АА–евец вспоминал, что доктор Боб часто объявлял на собрании: «Тут такое дело, в палате номер N лежит голубчик, который требует некоторого внимания». Или, например, он мог, говоря о пациенте, называть его «овощ».)

Контакты по телефону или личные контакты были необходимы. «Единственной проблемой было то, что между вечерами по средам проходило очень много времени, — рассказывает Дороти, — я видела, как Кларенс начинал нервничать. Тогда я говорила: “Что ж, давай поедем к Генриетте и Биллу Д”. Мы собирались и ехали к ним. Они могли обедать, или заниматься чем‑нибудь еще, но они всегда гостеприимно принимали нас. И мы знали, что они рады нас видеть.

Мы чувствовали такое же отношение со стороны Боба и Анны. Вы помните, насколько бедными они были тогда. Иногда на обед у них были только хлеб и молоко. Но всегда находилось немного хлеба и молока для нас. И Анна подавала их так мило, как будто это был праздничный обед.

Вы знаете эту фразу из Большой Книги о том, что все мы были людьми, спасшимися после кораблекрушения. Это было действительно так. У нас была именно такая близость. Это была группа пионеров, и никто не был абсолютно уверен, что все получится, и поэтому вряд ли вы могли в этом перестараться. Никто не мог вам ничего гарантировать. И еще, была дружба. Ни у кого из нас до этого не было друзей. Мы потеряли всех своих друзей».

Хотя, обычно, ничего больше не было в расписании в остальные дни недели, «мы всегда что‑нибудь планировали на субботний вечер, — рассказывает Т. Генри, — например, вечеринку, здесь или где‑нибудь еще, с обилием еды и большим количеством кофе. Это был вечер, в котором эти люди действительно нуждались».

«Аннабелла и Уолли Г. устраивали много вечеринок, — рассказывает Генриетта Д., — так же как и Мать Г. (ее сыном был Эрни первый)». Генриетта всегда стремилась свести к минимуму свое собственное участие и свою роль в помощи другим. («Она всегда была там, и на нее всегда можно было рассчитывать», — говорил один из участников.) «И, конечно, когда у нас самих появилось немного денег, мы стали устраивать вечеринки у нас дома.

У нас были ужины с каким‑нибудь блюдом–сюрпризом[20], а также пикники, а потом мы иногда устраивали танцы», рассказывает Генриетта. «Каждый год мы устраивали новогодний праздник в Y.[21] Но в течение долгого времени до этого у нас были только кофе, чай и крекеры. И было очень весело. Все были так счастливы собираться вместе».

Джей. Д. Х. вспоминает, что «в то время мать Эрни обычно устраивала вечеринки каждые две недели. Она пекла пончики, и все мы, хоть и были на мели, также что‑нибудь покупали. Не было ничего необычного в том, чтобы увидеть там 25 или 30 человек, пьющих кофе и уплетающих пончики.

«Я бывал на этих вечеринках, когда кто‑нибудь звонил из Кливленда и хотел приехать, — рассказывает он. — Обычно парочка ребят запрыгивала в машину, ехала в Кливленд и привозила человека в Акрон».

«Мы обычно садились и разговаривали, — рассказывает миссис М., жена Алекса, вспоминая об АА конца 1930–х. — И мы обычно много веселились. О, это были старые добрые денечки. И мы уже достаточно старенькие, чтобы быть сентиментальными, вспоминая о них. Иногда мне даже немного жаль сегодняшних людей, потому что у них нет того, что было у нас тогда. У них так много других дел, что у них просто не хватает времени на то, что было у нас».

Сначала АА–евцы, а позже и группы в Акроне стали устраивать вечеринки регулярно, в том числе ежегодный праздник в День Матери, отмечая годовщину встречи доктора Боба и Билла Уилсона. Эд Б., еще один из первых АА–евцев Акрона, вспоминает, что традиционными стали также Новогодние балы, «и все собирались вокруг доктора Боба в полночь. Он обычно говорил несколько слов, а затем все читали молитву “Отче Наш”. Тогда Сообщество было небольшим, и мы таким образом держались все вместе. Но теперь оно стало таким большим, что нам просто места найти не удастся, чтобы хватило для подобного праздника».

Ежедневным контактам придавалось большое значение. Эрни Г. второй, например, обычно ездил по району по делам бизнеса, а затем останавливался в каком‑нибудь АА–евском месте на чашечку кофе. Затем, допустим, выезжал еще по одному вызову, и после этого снова заезжал в какое‑нибудь другое АА–евское место еще на чашечку кофе. Затем кто‑нибудь мог пригласить группу к себе на вечер. Многие из них даже завтракали вместе каждое утро.