Доктор Ахтин. Бездна - [32]

— Мутный он какой-то. И явно от людей прячется, поэтому он поперся подальше в лес. При этом достаточно трусоват, поэтому я думаю, что если будет беда, Валентин скиснет первый.

— А ты будто прозрачный, как стеклышко, и тоже всей душой стремишься к людям, — усмехнувшись, говорит Виктор, — хотя, конечно, я вижу, что он иногда опасается собственной тени.

— Оно так, — киваю я, — каждый из нас не безупречен.

Мы молчим, но мне кажется, что Виктору, кроме трусости, тоже что-то не нравится в клиенте. Он пока не хочет об этом говорить, поэтому и я не пытаюсь развивать эту тему. В любом случае, мне надо внимательно присматривать за Валентином. Да и за Виктором тоже, потому что я чувствую, что в ближайшие дни, а, может, и недели, они мои спутники в тайге.

2.

Мелкий противный дождь. Вода с неба капает с утра. Мы идем вдоль реки, и от этого ощущение бесконечной сырости только усугубляется. Виктор хмурится, — он не узнает ни лес, ни реку, словно мы забрались в дремучие места. Мне тоже кажется, что мы очень далеко от цивилизации. Нет никаких признаков того, что где-то вообще существуют люди.

И я рад этому. Во всяком случае, пока.

Сначала надо решить проблему с Валентином, а потом можно выходить к людям.

— Ничего не понимаю, — тихо бормочет Виктор, — мы шли правильно, и никуда в сторону не сворачивали. Как получилось, что мы сейчас забрели неведомо куда?

Я ничего не отвечаю на этот вопрос, потому что Виктор спрашивает себя.

Валентин тоже молчит. Он идет, опустив глаза и никак не реагируя на сырую погоду. Такое впечатление, что он механически переставляет ноги, мысленно отсутствуя здесь и сейчас.

Впереди река делает поворот, и Виктор чуть ускоряет шаг. Он все еще верит, что за следующим поворотом будут знакомые места.

Конечно же, чуда не происходит. По-прежнему бесконечная тайга до самого горизонта.

У меня появляется ощущение, что за нами кто-то следит. Я привык доверять интуиции, поэтому иногда бросаю быстрые взгляды в сторону леса. Пока я ничего не вижу, но это ничего не говорит, — те существа, что нас преследуют, умеют сливаться с окружающим миром.

Виктор замедляет шаги перед буреломом. Сухие поваленные деревья преграждают путь. Осторожно переступая через сучковатые стволы, Виктор говорит:

— Смотрите под ноги. Идите внимательно.

Валентин выходит из замороженного состояния и с удивлением озирается:

— Что? Мы куда-то пришли?

— Нет, — коротко отвечает Виктор.

Я стараюсь идти за ним шаг в шаг, и слышу, как у меня за спиной кряхтит Валентин. Кряхтит и тихо матерится. В следующую секунду он, вскрикнув, с грохотом падает.

— Твою мать! — кричит он, то ли от страха, то ли от радости. — Я видел собаку.

Повернувшись, мы видим Валентина, который встает на ноги и показывает рукой в лес.

— Там, я видел там собаку!

— Одну или несколько? — уточняет Виктор.

— Вроде, одну.

— Молодец, а теперь пошли дальше.

Виктор поворачивается и продолжает движение.

— Погодите, если там собака, значит, где-то рядом есть люди.

— Это волк, — даже не обернувшись, короткой фразой Виктор объясняет ситуацию.

— Волк!

Я вижу, как округляются глаза Валентина. Он судорожно вскакивает на поваленный ствол дерева, с которого только что свалился, и быстрыми прыжками догоняет нас.

— А вроде выглядит, как обычная собака, — говорит он, обгоняя меня.

Я спокойно пропускаю его вперед, и мы продолжаем путь.

Хотя до вечера еще есть время, из-за отсутствия солнца и низко висящих туч, создается ощущение сумерек. Пройдя бурелом, мы выходим в редкий ельник.

— Если это был волк, то это значит, что нам угрожает опасность, — рассуждает Валентин, — он может ночью на нас напасть.

— Один волк не нападет, — спокойно говорит Виктор, — если стая, то вполне возможно.

— Я видел только одного.

Виктор, пожав плечами, продолжает идти.

Я знаю, что нас преследует стая минимум из пяти хищников, но ничего не говорю. Думаю, что и Виктор тоже думает, что за нами идет не один волк. Заметив впереди небольшую поляну на берегу реки, он замедляет шаги и направляется к этому месту. Ровная поверхность, до леса метров десять, рядом удобный спуск к реке.

Дождь прекращается.

— Здесь переночуем. Михаил, надо собрать валежник. Вернись назад и собери дров на всю ночь. Держи ружье.

Он бросает мне оружие.

Валентин исподлобья смотрит на меня. То, что Виктор дает мне ружье, заставляет его временно забыть об опасности быть съеденным волками. Он провожает меня взглядом, и думаю, что мысленно он желает, чтобы на меня напали волки и разорвали на части.

Когда я возвращаюсь, палатка уже стоит. Я делаю еще две ходки, чтобы создать запас дров на всю ночь. Весело трещит костер. Вода в котелке вот-вот закипит.

— У нас осталось шесть банок каши с мясом. Две банки сгущенки. Буханка хлеба, две пачки галет и полкило печенья, — говорит Валентин, когда Виктор протягивает мне банку каши.

— Я знаю.

Стиснув зубы, Валентин смотрит на меня. Верхние веки мелко дрожат. Он теребит лямку рюкзака, и явно еле сдерживает себя, чтобы не бросится на меня. Ненависть и страх. Ярость и трусливая нерешительность. Внезапные эмоции переполняют его, но он боится сделать первый шаг к реализации своих планов.