Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года - [15]
Согласно документу Григорий являлся начальником отдела этой самой службы, что и удостоверяла подпись руководителя администрации. Внизу мелким шрифтом было набрано: «Настоящее удостоверение подлежит возврату при оставлении должности». Борис удивленно посмотрел на Григория, повертел удостоверение в руках и протянул ему обратно.
— И что? Это не липа? Ты что опять там «состоишь в должности»?
— Нет, конечно!
— Значит, все-таки липа?
— Нет же, говорю тебе, удостоверение подлинное!
— А как оно…
Григорий, перебивая, торопливо ответил:
— Просто мы заказали для себя в типографии Администрации Президента… — Григорий сделал паузу, наверное, для того, чтобы насладиться впечатлением, которое должны были произвести на собеседника его слова, — …пятьсот чистых бланков удостоверений! И еще тысячу спецталонов для автомобилей. Теперь никакая легавня не пристанет! Ты понимаешь?
— Ёханый бабай! Как же это вам удалось?
— Элементарно, Ватсон! Наши люди везде есть! А за крупные бабки любой говнюк готов не то что такие документы сварганить, но и мать родную продать!
— Это точно! Теперь понятно, зачем тебе нужен этот таджик. А то: «мои дела», «тебе знать не обязательно»! — Борис беззлобно передразнил Григория. — Ладно! Я пошел. Пока, товарищ начальник отдела Службы безопасности. Я буду у себя. Связь — как всегда. Понадоблюсь — брякнешь!
Через минуту Григорий остался один в комнате. Он постоял немного у окна, посмотрел на раскачивающиеся от ветра ветки деревьев за стеклом, подошел к массивному книжному шкафу с собраниями сочинений классиков, энциклопедиями и альбомами с художественными репродукциями, достал один из толстых томов в темно-синем переплете и сел в кожаное кресло у стола. Трудно было предположить, что молодой человек с аккуратной короткой стрижкой, похожий на преуспевающего бизнесмена, хочет освежить в памяти какие-то фрагменты из учения вождя пролетариата. Настолько нелепо смотрелась эта книга в холеных руках с поблескивающими золотым перстнем и наручными часами с изящным браслетом.
Разумеется, Григорий и не собирался освежать в памяти умные мысли одного из основоположников марксизма-ленинизма. Да, в общем, и в памяти его подобная информация не задержалась, хотя, как и большинство его сверстников, он прошел школу марксистско-ленинской учебы в одном из высших учебных заведений.
Пролистав том, он открыл его на какой-то одному ему известной странице. Оттуда выпал сложенный вдвое тетрадный листок. Григорий развернул его. Перед его глазами пестрели строчки небольшого списка, каждая из которых начиналась с порядкового номера, а оканчивалась фамилией и инициалами должностного лица. Это был перечень подразделений Администрации Президента — управлений, отделов и служб. Под номером «6» в списке фигурировало Главное социально-производственное управление, каких-нибудь полтора года назад называвшееся Управлением делами ЦК КПСС, а под номером «9» — Управление кадров — ключевой элемент структуры высшего органа управления государства, в котором творилось таинство назначений и увольнений высших должностных лиц не только президентской Администрации и Аппарата Правительства, но и чиновников высшего уровня всех российских министерств и ведомств.
«Хорошо, что там у нас тоже есть свои люди, — с удовлетворением подумал Григорий. — Через них мы сможем провернуть любые дела! Пара-тройка „наших“ человек в кадрах позволят нам проводить на должности среднего уровня наших людей. А может быть, и на более высокие должности».
Он оторвался от просмотра списка, поднял голову. Взгляд Григория наткнулся на большую картину в дорогой багетовой раме, изображающую романтический замок среди высоких заснеженных гор. На переднем плане в воинственной позе стоял рыцарь, сжимающий громадный меч. На прямоугольном щите отчетливо виднелся крест с плавно загнутыми концами, поразительно напоминающий известный знак, ставший в двадцатом веке зловещим символом насилия. Какими путями забросила судьба старинное полотно в золотистом обрамлении в этот особняк с помпезной казенной мебелью? Достал ли ее какой-то интендант из трофейных фондов Великой Отечественной или преподнес в качестве подарка иностранный гость? А может быть, ее повесили на стену уже новые хозяева бывшей цековской дачи? Кто-то об этом наверняка знал. Но молодой человек с короткой стрижкой и блуждающим взором, рассматривающий картину, разумеется, не ведал о том. Впрочем, мысли Григория в этот момент были далеко.
«Национал-социалисты называли этот крест свастикой. А по-нашему — коловрат. А смысл-то один: знак этот — символ удачи. По-санскритски „свасти“ так и будет — „хорошая удача“. Да, похоже, удача скоро будет на нашей стороне», — так или почти так думал Григорий Рыбин, убирая тетрадный лист со списком в карман пиджака, где уже лежало еще пахнущее типографской краской удостоверение начальника отдела Службы безопасности.
13 марта 1993 года, суббота, день
Москва. Улица Ильинка. У входа в ГУМ
Орлов миновал КПП у Спасской башни и направился в сторону Старой площади. Все это время его не отпускало нервное возбуждение. Разговор с Филатовым, особенно доверительная его часть, озадачил Андрея. Он был готов ко всему — к сложной и ответственной работе, к активным действиям по предотвращению утечки из высших эшелонов государственной власти сведений, составляющих государственную тайну, к участию в разработке самых разных режимных и организационных мер, которые поставили бы заслон на пути вражеских разведчиков. Но разговор о том, что его главная задача должна заключаться в борьбе с коррупцией среди высших чиновников государства, тем более подкрепленная обязанностью докладывать лично руководителю Администрации Президента или даже самому Ельцину, заставил Орлова задаться вопросом, а способен ли он нести такую трудную ношу. Можно сказать, что он не на шутку испугался и интуитивно почувствовал опасность предстоящей работы. И тем более он не был уверен в том, что сможет даже при поддержке министерства выстроить нечто подобное заслону на пути коррупции в высших эшелонах власти. А масштабы этой напасти, судя по серьезному настрою Филатова, были ужасающи.
Герой Советского Союза генерал армии Николай Фёдорович Ватутин по праву принадлежит к числу самых талантливых полководцев Великой Отечественной войны. Он внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного манёвра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны. Его имя неразрывно связано с победами Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева..
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Курская битва по праву считается переломным событием Великой Отечественной войны. После сокрушительного поражения Вермахта на Огненной Дуге исход Второй мировой был предрешен.Предыдущие книги В.Н. Замулина «Курский излом» и «Засекреченная Курская битва» вызвали большой интерес и у читателей, и у профессиональных историков, как отечественных, так и зарубежных.В своей новой работе автор освещает последнее «белое пятно» в истории Курской оборонительной операции — бои под Белгородом и на корочанском направлении, где соединениям армейской группы «Кемпф» противостояла прославившаяся в Сталинграде 7-я гв.
Проходит время, и то, что вчера считалось великой государственной тайной, перестает ею быть. Тайна становится общим достоянием и помогает понять логику и героических, и трагических событий в истории нашей Родины. Афганская эпопея, на первый взгляд, уже не является чем-то секретным, запретной темой, которую лучше не затрагивать. Но ни в одной из появившихся в последнее время публикаций нет внятного, однозначного ответа на вопрос: кому мы обязаны «афганом»? Свои истинные цели в Афганистане Старая площадь скрывала как только мота.
Разведка — самая закрытая область человеческой деятельности. Но в настоящее время такое понятие о разведке в значительной степени изменилось. Появилось много книг, вышли фильмы и сериалы. И все же разведка и сегодня является самой таинственной областью работы спецслужб. Недаром разведчики-нелегалы — люди необыкновенной судьбы. Такими их делает специфика их опасной деятельности, тайная жизнь под чужими именами и с фиктивными документами. Разведчики-нелегалы — золотой фонд внешней разведки. Это, можно сказать, «штучный товар».
В 1934 году ОГПУ было преобразовано в НКВД. Только за 1937—1938 годы было арестовано полтора миллиона человек, из них около 800 тысяч расстреляно. В 1954-м мрачное здание на Лубянке снова поменяло вывеску и стало называться Комитетом государственной безопасности - КГБ. Самое странное, что под чекистский меч попадали не только так называемые диссиденты, но и писатели, музыканты, художники и другие деятели искусства, которые, при всем желании, не могли свергнуть советскую власть. Именно поэтому авторитет КГБ в народе был крайне низок, и именно поэтому все облегченно вздохнули, когда в декабре 1991 года Комитет государственной безопасности был упразднен и как таковой перестал существовать.