Доказательство страсти - [5]

— Все в порядке. Простите, я действительно позволила себе отвлечься, — печально улыбнулась она ему.

— Я подумал, вы профессиональная танцовщица.

— Несколько раз я участвовала в конкурсах, — нехотя призналась Саманта. — Вам мой стиль показался нарочитым? — настороженно поинтересовалась она.

В ней все еще была жива привычка перепроверять каждый свой шаг, поступок, движение души. Это было привито покойным мужем, который сразу дал ей понять, что супруга Тарранта должна быть безукоризненной, такова ее работа, или даже миссия.

Распорядок жизни Саманты — со светскими ланчами, зваными обедами, ужинами, коктейлями — был определен на недели и месяцы вперед. А между этими мероприятиями она только и успевала, что заглянуть к маникюрше и визажисту. И это считалось насыщенной жизнью.

Теперь же прежние приоритеты потеряли всяческое значение. Ей больше не приходилось представляться той, кем она в глубине души не являлась. И оттого Саманта чувствовала опустошенность: у нее уже не было направления и ориентиров, она принадлежала лишь себе самой, ощущая при этом всевозрастающую растерянность.

Саманта задумчиво посмотрела на своего собеседника.

Она ничего не знала об этом человеке. Его имя и возраст были ей неизвестны, род занятий и статус угадывались лишь по его обхождению с окружающими. Одним словом, человек-загадка. Как и она для него…

Да вот только Саманте казалось, что она для незнакомца все равно что открытая книга, страницы которой он перелистывает со свойственной ему небрежностью.

Себя же она чувствовала утомленной последними годами жизни, которые не дали ей ничего, кроме ощущения бессмысленности и парадоксальности всего происходящего.

Тем временем незнакомец непринужденно подхватил ее левую руку и принялся внимательно исследовать рисунок ладони.

Ощущения Саманты были очень необычны. Ей льстило его внимание, оно не казалось вероломным, наоборот, незнакомый мужчина поражал своей галантностью и обходительностью.

Он не мог не заметить обручальное кольцо, свидетельствующее о вдовстве, как и другое, с нескромных размеров бриллиантом, которое Таррант надел ей на руку четыре года назад, предлагая соединить судьбы.

— Улыбаетесь? — проговорил мужчина. — Что ж, вам идет. У вас восхитительная улыбка.

— Приятные воспоминания, — отозвалась Саманта, кивнув на кольцо с внушительным солитером.

— Слышите? — спросил он, бросив взгляд в сторону оркестрантов. — Моя любимая музыка. Она тоже навевает на меня приятные воспоминания. Жаркий день у реки, когда яркое солнце приумножается в водной ряби, а прокаленный воздух подрагивает со стрекотом цикад, цапли спасаются от зноя в камышах, а легкий ветерок плещет воду о борта лодки… Не потанцевать ли нам еще?

— В вашей жизни было много подобных дней? — с интересом спросила его Саманта.

— Я стараюсь, чтобы они случались почаще, — серьезно ответил он. — Идемте же!

Не дожидаясь ее согласия, он взял девушку за руку и повел за собой. А Саманта и не сопротивлялась.

Они проследовали через фойе, в котором свет был приглушен до полумрака.

Хозяин заведения отворил массивную лаковую дверь, проговорив:

— Здесь вас никто не побеспокоит, — и зажег свет.

Саманта обнаружила себя в интерьере, стиль которого можно было сравнить с частными покоями президента Соединенных Штатов эпохи Франклина Делано Рузвельта. Обилие стекла, сияющий антиквариат.

— О, лампа от Тиффани! — не удержалась от восторженного восклицания Саманта.

— Это из коллекции моей матушки.

— Из коллекции, каждый экспонат которой стоил десятки и сотни тысяч долларов, — со знанием дела заметила молодая вдова.

Хотя чему удивляться, если ее только что угощали шампанским из бутылки «Крюг-Коллексьон»!

— Некоторые вещи заслуживают того, чтобы отдать за них такие деньги, — отозвался владелец редкости.

— Любите жить красиво? — улыбнулась Саманта.

— Поверьте, я признателен судьбе за то, что имею такую возможность. И был бы глупцом, если бы не пользовался ею.

Саманта одобрительно улыбнулась находчивости собеседника.

— Вы тут и живете? — спросила она, осматриваясь в весьма примечательной обстановке.

— Нет, здесь я только работаю, — ответил молодой ресторатор.

— Необычное место для работы. Какое-то эпикурейское, — заметила Саманта, неторопливо вышагивая на своих высоких каблуках. — Хотя очень примечательное. Мне здесь нравится.

— Обстановку я унаследовал от прежнего владельца и почти ничего не менял… Он погиб в тридцать третьем году прошлого века от пули своей любовницы.

— За что она застрелила его? — полюбопытствовала Саманта.

— Он имел глупость изменить ей с собственной женой, — с охотой удовлетворил ее любопытство молодой человек.

Саманта невольно рассмеялась:

— Любовницы находят это оскорбительным? Я удивлена.

— До чего же чудесная у вас улыбка! — прошептал мужчина, подойдя поближе.

— Спасибо, что позволили мне развеяться, отрешиться от невеселых мыслей, — признательно произнесла вдова.

Не успела она договорить, как незнакомец поцеловал ее.

Луи Дюлак перецеловал за свою жизнь множество женщин. Он не испытывал сложностей в сближении с особами противоположного пола. Ему нравилось осязать шелковистость женских губ, вбирать сладостную влагу рта, утопать в их полных желания глазах, будоражить это желание. Что ему всегда без труда удавалось.