Доказательство любви - [56]

Если бы не было мадам Эсмеральды и ее чая, Гарет, а не Нед попал бы в эту ловушку.

– Ага, – произнес Гарет.

Нед закрыл лицо руками.

Самое неприятное, так это то, что Гарет никак не мог избрать верный тон. Ему бы следовало гневаться. Он должен был бы прийти в ярость от задуманных Недом махинаций.

Однако вместо всего этого он ощущал непреодолимую симпатию к мальчишке, распластавшемуся на этом чертовом стуле. То, что сделал Нед, было неправильным. Однако Гарет прекрасно понимал, что послужило тому причиной. Гордость, желание оказаться правым любой ценой и чертова безоговорочная преданность.

Та же причина побудила Неда вручить слона леди Кэтлин, броситься к ногам Гарета с бешеными аплодисментами и поздравлениями после завершения его жутких вокальных упражнений. Нед каким-то образом убедил себя, что поступает верно.

– Блейкли. – Уткнувшись в рукав, Нед говорил еле слышно. – Здесь должен был быть не я. Здесь должен бы быть ты.

– Что? – Уар побагровел и схватил Неда сзади за ворот. – Ты скомпрометировал мою дочь, и сделал это даже не для себя? – Он уже не мог говорить, а гневно шипел. – Если ты скажешь ей это, я…

Гарет вытянул вперед руку. Немного найдется людей, которые бы осмелились заставить замолчать герцога. Еще меньшему числу это бы удалось. Однако благодаря какому-то непредвиденному чуду Гарет обнаружил, что оказался в числе этих немногих. Уар ослабил хватку.

– Уар. Мы с вами обсудим эту проблему. Однако прежде я хотел бы разобраться, что произошло здесь и почему.

– Я пытаюсь разобраться в этих «почему» весь вечер, – прорычал герцог, – а ваш проклятый мальчишка не может внести ни капли смысла в этот бред.

– Мне нужно поговорить с ним наедине. В том виде, который ситуация приобрела сейчас, мы вряд ли сможем прийти к каким-либо разумным заключениям. Забирайте свою жену и дочь домой, и мы обсудим все позже.

– Но я хочу убить его сейчас.

Гарет посмотрел ему прямо в глаза:

– Вы хотите убить его. Но вместо этого вы увезете свою дочь домой.

Квадратная челюсть герцога с шумом захлопнулась. Он буквально пожирал Гарета искрящими от гнева глазами, несомненно желая уничтожить маркиза заодно с его несчастным кузеном. Потом он резко развернулся, щелкнув каблуками.

– Пойдем, моя милая. Нет смысла давать пищу злым языкам. Поедем домой.

Гарет выпроводил оставшихся участников спектакля из комнаты. Но даже когда закрылась дверь за последним из них, Нед продолжал недвижимо полулежать на стуле. Он даже не приподнял уткнувшуюся в рукав голову.

– Я упрощу твою исповедь. – Гарет постарался смягчить голос, однако ему это снова не удалось. Слова слетали с его уст с яростным грохотом. – Я уже понял, что это я должен был сыграть главную роль в идиотском спектакле, который ты задумал.

Нед так и не поднял голову. Вместо этого он невнятно пробормотал себе в рукав:

– Я сделал это для твоей же пользы. Я хотел поступить как лучше. Кто-то ведь должен был это устроить.

И этот кто-то, подумал Гарет, должен был быть обязательно он. Снова ответственность. Ответственность и, осознал он, ошибка. Его ошибка. Он был слишком холоден, слишком бесчувственно жесток к Неду. Теперь у него будет шанс все исправить.

– Мне очень жаль, – проговорил Нед. – Я знаю, все зависело от меня. И я… я просто не справился с этим. Она сказала, что я должен самостоятельно стоять на ногах, что должен действовать без посторонней помощи, – взахлеб продолжал он. – Я так и поступил. Это должно было быть правильным. Ведь так?

– Она? – Ледяной ком подступил к горлу Гарета. – Нед, – медленно проговорил он. – Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал. Мне нужно, чтобы ты передал мне как можно точнее, что именно тебе сказала мадам Эсмеральда.

* * *

Уже прошло больше часа, а лорд Блейкли так и не вернулся.

Не в силах уснуть, не в силах даже прилечь отдохнуть, Дженни бродила кругами по комнате. Первое время ее сердце взволнованно замирало от любого шума. Звук жестких кожаных подметок о каменную мостовую заставил ее пульс учащенно забиться. Дженни бросилась к окну – и с досадой отвернулась, разглядев пожилого сборщика тряпья, медленно бредущего в тумане. Теплая весенняя ночь таила в себе много подобных разочарований – звуков, которые могли бы предвещать его возвращение. Цокот копыт и грохотание колес экипажей. Удар поводьев по лошадиному крупу на соседней улице. Жизнь Лондона не затихала даже в этот, довольно поздний час. И если ждешь кого-то, то каждый звук рождает надежду.

Однако ни один из звуков, к которым она столь жадно прислушивалась, не возвестил возвращение лорда Блейкли.

Возбуждение Дженни постепенно спадало. Его сменила тоскливая, безвольная подавленность. Она понимала, что любые предположения будут выглядеть глупо и надуманно, принимая во внимание ее полную неосведомленность о задерживающих его причинах. Но она не могла ничего поделать, не могла удержаться от игры в предположения.

Дженни знала, что ее трудно назвать чистейшей воды бриллиантом. Откровенно говоря, она вообще имела слабое отношение к бриллиантам. Когда лорд Блейкли ушел от нее, он был возбужден физически. Однако ему вовсе не составило бы труда найти себе всегда охочую до развлечений светскую вдовушку, близкую ему по статусу и материальному положению. Зачем тогда, спрашивается, ему возвращаться?