— Точно, — проговорил он. — А вы?
— А я вот припоминаю…
— Интересно.
— Да, припоминаю, что нигде вас не видела.
— Вы уверены?
— Как никогда. — Она снова устремила взгляд в книгу, но успела заметить: — Боже, какой избитый способ знакомиться. Неужели ничего более оригинального нельзя придумать?
Жоре стало слегка обидно, но он решил не отступать.
— А может, на море? — сказал он с безнадежностью в голосе.
— В Гаграх?
— Ну да, — обрадовался Жора.
— «О море в Гаграх! О пальмы в Гаграх!» — процитировала она популярную песенку.
— Вот именно!
— Нет. Никогда не бывала.
— Я тоже, — неожиданно для себя признался Жора.
— Так-то лучше, — улыбнулась девушка.
«А она ничего, — подумал Жора. — Только сейчас уйдет, и все. Конец. Может, пригласить ее в кино? — За окном мелькнули афиши кинотеатра. — Новый художественный фильм… Ого! Это как раз то, что нужно».
— Девушка, вы видели «Служебный роман»?
— Видела.
— Когда же? — с наивным недоверием спросил Жора. — Идет, между прочим, с сегодняшнего числа.
— В прошлом году видела. В Доме кино.
— Ну и как?
— Терпимо.
— Вы кино любите? — Жора все пытался направить разговор в деловое русло.
— Не очень.
— А ходите в Дом кино.
— Знакомый пригласил.
— А я люблю, — улыбнулся Жора.
— Удачных вам кинопоходов и спасибо за содержательную беседу. — Девушка закрыла книгу. — Разрешите. Я сейчас выхожу.
Она зашагала по проходу. Стройная, высокая. Жора машинально отметил, что представлял ее ростом пониже.
Девушка остановилась возле дверей. Дернула головой — волосы колыхнулись и вновь легли ей на спину.
Троллейбус стал тормозить. Еще миг — и прощай, прекрасная незнакомка, похожая на Марину Влади из фильма «Колдунья». (Жора как раз недавно посмотрел этот фильм в «Иллюзионе».)
Какая-то неожиданная сила сорвала Жору с места. Он ринулся к выходу и, придержав закрывающиеся двери, прыгнул на тротуар.
— Постойте! — крикнул Жора.
Девушка обернулась.
— Одну секундочку. Ваш… — он хотел сказать: «телефон». И в этот же момент вспомнил о своей спортивной сумке, которую оставил в троллейбусе.
Синий троллейбус, подаривший ему такую попутчицу, теперь увозил вместе с сумкой ракетку, записную книжку и авторучку.
— Что с вами? — она увидела, как Жора изменился в лице.
— Ничего, — он уже пришел в себя. — Хотел записать ваш номер телефона, а сумка уехала.
— Какая сумка?
— Моя, с записной книжкой, — он оглянулся на троллейбус.
— Вот видите, как… — скорее всего она хотела произнести что-то назидательное. Но ей стало жаль Жору, и она сказала: — Как же вы теперь?
— Догоню, — сказал он и опять оглянулся. — Какой ваш номер?
— Это излишне.
— Говорите. Я должен бежать.
— Куда бежать? Вы с ума сошли!
— Догоню. Говорите номер.
Жора нервно переминался с ноги на ногу и оглядывался.
Конечно, она могла назвать ему неправильный номер. Но человек был в беде. К тому же Наташа где-то чувствовала, что он и сам стеснялся тех банальностей, которые слетали с его языка. Это немного располагало ее к Жоре. Но главное — человек находился в бедственном положении.
Нехорошо говорить неправильный номер в такой момент. Тем более, что беда находилась в прямой пропорции с расстоянием до троллейбуса, а оно увеличивалось с каждой секундой.
— Ну что ж, если не забудете… — Она назвала номер.
Жора сорвался с места, словно начинал эстафету четыре на двести. Разница была лишь в том, что все четыре этапа бежать предстояло одному.
Не остановись троллейбус у перекрестка, был бы побит мировой рекорд. Но Жоре пришлось сбавить темп: в светофоре зажегся красный свет.
Все это было вчера, а сегодня…
* * *
…Сегодня в обеденный перерыв Жора хотел заскочить в парикмахерскую, чтобы подстричься и вымыть голову, затем он собирался купить новый галстук в галантерейном магазине рядом со «стекляшкой».
Это было на руку Жоре, потому что «стекляшка», или небольшой только что выстроенный стеклянный павильон, в котором открыли кафе, находилась неподалеку. Жора мог убить сразу двух зайцев — приобрести галстук и перекусить, потому что наедаться сегодня Жоре не следовало: в пять часов ему предстояло бежать за общество «Сокол» на пять тысяч метров.
«Нет, легкий перекусон не помешает, — думал Жора, выходя на улицу. — Но прежде всего в парикмахерскую».
В семь тридцать Жора должен был встретиться с Наташей. Понятно, что к такой встрече нельзя не подготовиться. Поэтому он пошел не в ближайшую простенькую парикмахерскую, а в ту, которая находилась на площади и имела элегантную вывеску «Парикмахерская-салон». Перед Наташей нужно было «выступить во весь рост», как говорил в таких случаях Жорин приятель аккумуляторщик Васька Спиридонов. Наташа!.. Он позвонил ей вчера. Разговор был недолог, но о встрече они договорились.
И вот теперь, чтобы «выступить во весь рост», Жора торопился в парикмахерскую.
Уличная толпа отражалась в огромных зеркальных стеклах витрин. Прохожие поглядывали на свои отражения — и походка их менялась, становилась тверже, красивее, голова держалась ровнее.
Жора Копытин на стекла витрин не смотрел. Некогда было ему заниматься такими пустяками. А если бы и взглянул он на свое отражение, то никакого удовольствия не получил: он увидел бы там плотного, среднего роста парня. Только и всего.
