Догнать человека! - [2]

И все-таки это оказалась посадочная площадка. Но не землян. Не принадлежала она и разумным обитателям тех четырех звездных систем, с которыми Земля установила дипломатические отношения. В таких вещах Пашка разбирался. Когда до стажера дошло, что перед ним следы неизвестной цивилизации, Пашку словно что-то расперло изнутри. Он на цыпочках приблизился к орнитоптеру, выключил связь, чтобы на «Командоре» не услышали, как он валяет дурака, и только после этого дал выход эмоциям. Космический волк исполнял на чужой посадочной площадке дикарский танец, сотрясая близкий лес не менее дикарскими криками.

На шум явился пятиметровый, покрытый бронеподобной чешуей крокозавр — полюбопытствовать и перекусить. Пашка нейтрализовал его парализующей ампулой из своего пистолета и успокоился.

Поднимаясь над лесом и ложась на обратный курс, он обстоятельно проинформировал базу о находке. База молчала. Пашка решил, что все на «Командоре» онемели от изумления, и тут наперерез орнитоптеру метнулась пестрая птица, раздался треск, и машина начала падать.

Пашка не потерял головы. Прежде чем катапультироваться, он успел засечь и передать на базу свои координаты. И только час спустя, разыскав внизу обломки орнитоптера, с немалым удивлением обнаружил, что кнопка радиофона покоится в положении «выкл». Собственно, кроме кнопки, от радиофона мало что осталось.

И вот теперь, отдыхая после обеда, стажер прикидывал свои шансы. Шансы были. Капсула с таблетками — пищевой рацион на неделю, а если не закармливать ребенка, то и на месяц. Фляга — воды можно набрать в любом ручье. Нож. Пистолет — в обойме осталось двадцать девять ампул. Одна успокаивает крокозавра, самого страшного здешнего хищника, на несколько часов. Пистолет — это хорошо. С ним чувствуешь себя увереннее. А в придачу — стальные мускулы и несокрушимое здоровье выпускника Института Внеземных Исследований. Физическая подготовка в ИВИ считалась одной из важнейших дисциплин.

Против Пашки были примерно тысяча двести километров, отделявшие его от базы. Двести, насколько он помнил карту, надо будет идти по горам.

— Тысяча двести минус пятьдесят равняется тысяче ста пятидесяти, — громко сказал Пашка. — Бедные вы, мои ноженьки!

Он напружинил мускулы и по-индейски — одним прыжком — вскочил на ноги. По-ковбойски опустил кобуру на бедро — чтобы ловчее было ухватиться за рукоятку пистолета. По-мушкетерски сдвинул берет на левое ухо. Фальшиво засвистел «Марш звездолетчиков» и скрылся в лесу.

ДОГНАТЬ ЧЕЛОВЕКА! Зверь вихрем мчится по лесу. С каждым прыжком он сокращает расстояние, которое успело проделать слабое двуногое существо. Вот и пень, возле которого отдыхал Пашка. Здесь зверь на минуту задерживается, обнюхивает оброненный стажером носовой платок… Шипение. Из-под поваленного ствола струится отвратительное тело змеи. Раздвоенный хвост мечется из стороны в сторону, голова поднята, на клыках влажно поблескивают капельки яда. Зверь не любит связываться со змеями, но эта загораживает дорогу. Он прыгает. Молниеносно лязгают зубы — обезглавленная змея свивается агонизирующим клубком. Путь свободен, и зверь, даже не оглянувшись, мчится дальше. ДОГНАТЬ ЧЕЛОВЕКА!

Вторые полсотни километров дались Пашке тяжелее. За время перелета на «Командоре» он отвык от пеших переходов. К тому же здешняя чаща сильно отличалась от светлых, ухоженных лесов Земли. Все время приходилось продираться сквозь колючки, перелазить через поражающих размеров гниющие сучья, перебираться через ручьи, а один раз — даже через настоящую реку. Реку Пашка вознамерился было переплыть, но, заметив в воде снующие взад-вперед зубастые пасти, воздержался. Пришлось, обливаясь потом, тащить к реке бревно (тонкую веточку по масштабам здешних великанов), а потом еще и перебрасывать его на другой берег. Словом, настоящие дебри здесь, товарищи, а над ухом непрерывно зудит какая-то летучая пакость вроде легендарных комаров, о которых Пашке еще дед рассказывал.

Перед заходом солнца (в лесу это выразилось в том, что сумерки стали гуще) стажеру посчастливилось набрести на крокозаврову тропу, ведущую в нужном направлении. Здесь можно было идти как по бульвару, но за полчаса пришлось истратить девять ампул для успокоения хозяев. Пашка подумал и сошел с тропы.

Он двигался по длинной, поросшей низким кустарником прогалине. По местным понятиям ее можно было бы даже назвать поляной: деревья высились так далеко друг от друга, что в промежутках между кронами виднелись клочки изумрудного неба. Стажер направлялся к небольшому (метров тридцать высоты) молодому деревцу, в ветвях которого собирался переночевать. С того вечера Пашка твердо и навсегда поверил в интуицию, потому что оглядываться у него не было ровно никаких причин, а он все-таки оглянулся, В то же мгновенье в его руке очутился пистолет, и, не успев еще ничего понять, Пашка выстрелил в лохматое чудовище, мчавшееся к нему со скоростью гоночного ракетомобиля, «Что-то новое», — машинально отметил стажер, нажимая спусковую клавишу. Прицел был верный — ампула белым пунктиром прошила темноту и попала хищнику прямо в грудь. Другое дело, что чудовищу, судя по всему, на это было наплевать. Оно мчалось так, словно в ампуле содержался не наркотик, способный парализовать слона, а яблочный сок. Пашка не испугался. Он закусил губу и выстрелил еще раз. Для крокозавра это было бы уже смертельно, а по косматому мерзавцу словно из пугача палили. И когда их разделяло лишь три-четыре прыжка, Пашка сделал единственное, что ему еще оставалось: перевел пистолет на стрельбу очередью. Последние восемнадцать ампул изрешетили шкуру зверя. Он жалобно взвыл, рухнул на землю и затих.