Догмат о Церкви в канонах и практике - [5]

Таинство имени открывает смысл многих священнодействий. Имя Божие является содержанием и признаком каждого молитвенного текста. Это означает, что благодатная сила молитвы заключена в имени Божием. Бог пребывает и открывается в Своём имени. Через призывание имени Божия молящийся встречается и соединяется с Богом в Его имени. Тот же смысл имеет призывание святых посредством имени, поминовение живых и усопших. Имя связано с личностью того, кто его носит. Призывая имя, мы прикасаемся к личности именуемого. Церковный акт возношения имени епископа мистически соединяет все евхаристические собрания в единую Церковь. Пребывая в своём имени как объединяющем начале местноконкретной Церкви, епископ провозглашается Предстоятелем «местной Церкви», хотя не является совершителем каждой Евхаристии.

Екклезиологический статус епархии обоснован евхаристическим общением архиерея с иереями, возносящими его имя. Теряя это обоснование, православная епархия из «местной Церкви» превращается в протестантский «союз церквей». Литургический акт возношения имени епископа разрешает тугой узел екклезиологических проблем «местной церкви»: духовное единение клира с епископом, действительность Евхаристии, совершаемой пресвитером, екклезиологический статус епархии и мистическое единство евхаристических собраний. Бесспорная значимость возношения имени епископа обоснована литургическими текстами и каноническими правилами. Неоднократное возношение имени епископа содержат тексты каждого богослужения. Начиная с пятого века, церковные каноны периодически повторяют повеление «возносить имя епископа и не учинять иного Олтаря» в качестве основной обязанности пресвитера по отношению к епископу [28]. Так Церковь свидетельствует екклезиологический принцип единого предстоятельства.

Глава 3. Предстоятель

Вместо Бога.

Исх. 4,16

Личностным выразителем церковного единства и его внутренних связей является епископ. Он представляет единство евхаристической общины, собранной вокруг своего Предстоятеля, соединяющего всех в одну Христову семью узами взаимной любви: «Едино стадо и един пастырь» [29]. Собираясь вокруг своего Предстоятеля в евхаристическом служении, местная Церковь обретает целостность Тела Христова. Епископ является церковной единицей, олицетворяющей местную Церковь: «Ангелу Ефесской Церкви напиши» [30]. Тайнозритель именует епископа Ангелом Церкви.

Единица, кратная любому числу, выражает саму идею числа и счёта. В своей неделимости она являет сущность числа подобно атому, являющему субстрат вещества в его неделимости. Клир и миряне без Предстоятеля не имеют церковной значимости. В цифровом выражении они уподобляются нулям. Нуль обретает значимость в исчислении только вместе с единицей. Единица есть наименьшее из всех целых чисел. Однако вместе с нулями единица может составить какое угодно большое число среди всех мыслимых чисел. Нуль выражает отсутствие числового значения, и он же выражает завершённость предыдущего и начало нового числового порядка. Ни одна значимая цифра не завершает полноту данного разряда. Полноту завершает нуль: 10, 100,1000 и далее. Величина, выражающая небытие, облекает в полноту нечто значимое. Этот числовой образ выражает значимость епископа, клира и мирян в общине, и их взаимную нужду друг в друге.

Литургическое достоинство харизмы епископа выявляется с предельной очевидностью в богослужении. Исключительностью харизмы обусловлено абсолютное уважение к служению и управлению епископа. Через литургический ритуал архиерею, как живой иконе Бога, воздаётся божеское поклонение. Архиерей являет Самого Христа Спасителя, выходящего из «местной» иконы и осязаемо пребывающего среди нас. Мы называем его именем Божиим «святый Владыко», молимся «молитвами святаго Владыки нашего». Мы многократно возносим его имя во всех титулах и величаем в многолетиях: «Ке архиереа имон, Кирие филате, ис полла эти Деспота». Архиерейскую шапку полагают на св. Престол рядом со Святыми Дарами и Евангелием. Подобно ангелам, служат ему иподиаконы. Посредине храма на кафедре они раздевают и одевают его в священные одежды, умывают в серебряной умывальнице и отирают полотенцем, водят под руки. «Предходят же ему лицы ангельские» свещеносцев, предносят жезл — символ архиерейского достоинства и власти. Клир и миряне целуют его руки. Каждое литургическое действие и обращение к архиерею сопровождается его благословением и лобзанием рук. Орлецы подчёркивают его пребывание на небесной высоте. Омофор изображает заблудшую овцу, которую некогда Добрый Пастырь искал в горах, нашел и понёс на своих плечах. Это образ грешника, обретённого и спасённого через жертвенное служение архиерея. Архиерейская шапка изображает терновый венец, окропивший кровью чело Спасителя. «Епископ... получивший... от Бога власть решить и вязать, есть живой образ Бога на земле и... обильный источник всех таинств вселенской Церкви, которыми приобретается спасение. Епископ столь же необходим для Церкви, сколь дыхание для дышащего и солнце для мира, — «так определяют отцы Иерусалимского собора 1672 г. и то же повторяет 10-й член «Послания восточных патриархов» 1728 г.