Догма кровоточащих душ - [8]

8

Зал наполнялся сочными красками, и только сейчас Сэцуке поняла, насколько бледен, тускл, безрадостен покидаемый мир-город. Колоссальные пики небоскребов цвета хаки, проплешины болотной зелени мокнущих в вечном дожде садов, выцветшие, увядшие лица людей, бездумно спешащих по своим делам, трясущихся в подземках, ухватившись за поручни и уткнувшись сонными взглядами в серые листки утренних газет. Даже ярко одетые дети, попав под угрюмое небо бесконечной осени, как-то внезапно теряли свои краски, словно хамелеоны приспосабливаясь к унылости окружающего их мира взрослых...

Жидкий огонь проникал сквозь неплотно прикрытые жалюзи, стекал на пол сверкающими водопадами и постепенно наполнял салон. Как будто некто поворотом ручки прибавлял яркость на экране "Нави".

- Что это, папа? - почему то шепотом спросила Сэцуке.

Ошии рассеянно огляделся.

- Анима. Мы вошли в анима-коридор. Разве вы в школе это не проходили?

- Анима - свет и душа мира, то, без чего не может существовать ничто на свете, в том числе человек и другие живые существа, - заученно выпалила Сэцуке. Грусть испарилась. Было весело наблюдать преображение людей и вещей, метаморфозу из обыденного, скучного существования в непостижимо яркий, многогранный мир, где даже самая заурядная пылинка мановением волшебной палочки превращалась в крошечный, ослепительный бриллиант, которым можно любоваться бесконечно.

- Все мир-города соединены транспортными анима-коридорами, - сказал Ошии. - По коридорам анима поступает из Хэйсэя в остальные города, одновременно эти потоки используются как артерии для дирижаблей и самолетов. Если бы не богатые залежи полиаллоя, в котором растворена анима, обнаруженные под Хэйсэем, то... то наш мир перестал бы существовать.

- Но... но Киото не выглядел таким ярким... живым...

Ошии внезапно рассмеялся и, словно вторя ему, засмеялись, зааплодировали остальные пассажиры, оркестрик заиграл бравурный марш, жалюзи уехали вверх, открыв громадные иллюминаторы.

- Концентрация анимы в транспортных коридорах намного выше, чем в пространстве мир-городов. Здесь действует так называемое "золотое правило" - чем выше плотность анимы, тем короче путь через техиру, - попытался объяснить Ошии.

Они плыли в золотистой синеве, среди редких белоснежных облаков, а рядом парили кипенные птицы, лишь изредка взмахивая неправдоподобно длинными крыльями, чтобы нагнать набирающий маршевую скорость "Альбатрос", пристроиться рядом, возлечь на плотные потоки шафранного ветра. Сэцуке казалось, что она может разглядеть каждое перышко, уловить его мельчайшее подрагивание, настолько ярко прорисовывались величественные птицы в кристально чистой душе и свете мира.

- Возьми, - Ошии положил на стол темные очки с круглыми стеклами. - Лучше не злоупотреблять подобным зрелищем. На первый раз вполне достаточно. Иначе...

Иначе мир покажется еще более бесцветным, тусклым, серым, хотел добавить он, но сдержался. Не надо расстраивать ребенка.

Сэцуке послушно надела очки, и мир слегка приглушил свою яркорадость. Именно так - яркорадость, сказала себе Сэцуке. Яркую радость, радостную яркость. Цветовые пятна в альбоме сложились в птицу, только взгляд у нее был все еще очень печальный. Где кисть?

9

Господин канцлер разместился в гостевом салоне для Очень Важных Персон. В путешествии на цеппелине имелись и свои плюсы - подобной роскоши реактивные самолеты обеспечить не могли. Он вспомнил, как несколько месяцев назад летел в тот же Хэйсэй на военном бомбардировщике - дело было срочное, и пришлось воспользоваться тем, что находилось "под парами". Жесткое кресло, тряска, ужасный взлет, когда казалось, что от рева двигателей лопнут барабанные перепонки, а неуклюжая тяжелая машина не оторвется от взлетной полосы и со всей набранной скоростью врежется в бетонное ограждение аэродрома. Вонь керосина, раздражающий запах дешевого одеколона летчиков, тяжелая атмосфера килотонн смерти, когда-то напичканных в толстое брюхо "летающей крепости".

Зато - скорость, оперативность, мобильность. Этим он, господин канцлер, и ценен для Императора. Если глубокоуважаемое Императорское Око - всего лишь око, орган, так сказать, сугубо созерцающий и контролирующий, то он, господин канцлер, - правая, а может быть, и левая рука Императора - орган во всех отношениях деятельный, практический и ловкий.

Господин канцлер подошел к панорамному окну и снял очки. Отвратительно. Чрезмерно. Не скромно. Есть все-таки в любой форме жизни чрезмерность и нескромность. Расточительность. Вот главный враг любого государства - расточительность.

- Его Императорское Величество настаивает на сокращении ассигнований на образовательные программы, - говорит Императорское Око, и господин канцлер почти воочию видит его тяжелый подбородок, близко посаженные глаза, которые можно было бы назвать поросячьими, если бы свиньи умели смотреть таким тяжелым и подозрительным взглядом.

Вчерашняя встреча с Императором оставила неприятный осадок. Особенно неприятный, поправил себя господин канцлер, потому что каждая встреча с Императором оставляет неприятный осадок. Наверное, так чувствует себя обесточенный прибор - щелк, и жизнь кончилась. Щелк, и возник осадок. Неприятный.