Догма кровоточащих душ - [37]

Он умирал и возрождался, умирал и возрождался, и вместе с ним возрождалась и умирала вселенная, мир смерти сжимал мир жизни, по каплям выдавливая из него свет творения, но затем мир жизни расправлялся, вдыхал аниму, простирал свои крылья над техиру, и лишь предустановленная гармония равновесия спасала небытие от исчезновения.

Все имеет свой конец и свое начало. Даже Император. И только Императорское Око лишен этого дара ущербных богов. Он рожден, чтобы не умирать - вечный соглядатай Адама Кадмона, его клеврет, сенешаль, надежное хранилище всех тайн мира.

Божественное Дитя купалось в потоках анимы, набирало тяжесть существования после путешествия к первоокеану, возвращало себе тело, а с телом - могущество.

- Нет ничего на свете, чего бы я не возжелал за свою вечную жизнь, - сказал наконец Император, - и нет ничего на свете, что могло бы удовлетворить мои желания.

- Да, Император, - согласно склонил голову Императорское Око.

- Однажды Принц Итиро изволил сказать, что они, боги, уже не могут создать человеческое существо, которое бы их ненавидело, - динамик засипел, безнадежно пытаясь воспроизвести смех Божественного Дитя. - Что ж, зато человек все еще может создать таких богов, которых он ненавидит!

- Да, Император.

Божественное Дитя сделало лапкой нетерпеливое движение и подплыло к стеклу аквариума:

- Я очень надеюсь на нее, мой друг! Я устал вечно возвращаться в эти миры, но... но я все еще люблю тех, кто воссоздал меня. Но наша девочка должна их возненавидеть! Ее нужно провести такими лабиринтами, так смешать жизнь и смерть, чтобы она не смогла заметить, как ее любовь к Создателям превратилась в ненависть к ним! Ты это сможешь устроить, мой друг.

Императорское Око снова кивнул.

12

- А почему в нем дырки? - спросила Агатами, разглядывая медведя Эдварда.

Уродские школьные платья были сняты, и девочки переоделись в домашнюю одежду. Агатами выделила Сэцуке свои брюки, которые были ей уже малы, и футболку, а сама натянула шорты и накинула просторную мужскую рубашку.

Розовая ткань из плотного хлопка приятно касалась кожи ног. Словно внутри брюк имелся какой-то источник тепла и согревал замерзшие колени. Рисунок черного ангела на футболке слегка побледнел от многочисленных стирок, но в целом Сэцуке себе понравилась - из зеркала на нее большими серыми глазами смотрела обычная домашняя девочка.

- Какие дырки? - не поняла Сэцуке. Агатами бросила ей игрушку, и только сейчас Сэцуке увидела, что в груди и животе медведя имеются два неряшливых отверстия, откуда торчат клочки ваты. - Не знаю... Раньше все было нормально... кажется... А вдруг сюда кто-то заходил без нас и специально испортил Эдварда? - мысль была сколь объясняющей, столь и ужасной. Значит у нее появились такие недоброжелатели, которым ничего не стоило пробраться в запертую комнату и испортить единственную вещь Сэцуке, которая у нее осталась.

Глаза наполнились слезами, губы задрожали. Сэцуке бессильно опустилась на кровать и прижала игрушку к себе. Единственное, что у нее осталось не только от дома, но и вообще от той прошлой и теперь очень далекой Сэцуке, которая жила в каком-то волшебно беззаботном мире.

- Не будь дурой, - грубовато сказала Агатами. - Сюда никто не мог войти. Разве что воспитатели. Но твой медведь им ни к чему. К тому же... Дай-ка своего Эдварда сюда.

Сэцуке с некоторым беспокойством смотрела, как Агатами ощупывала дыры своими длинными пальцами с аккуратно ухоженными ногтями. Агатами поймала взгляд девочки и усмехнулась:

- Терпеть не могу длинных ногтей. Лучше всего - вот так. И в работе не мешают.

- В работе? - удивилась Сэцуке.

- Да, в работе, - сказала Агатами. - Так, посмотрим, что у него внутри... - ее палец погрузился в дыру на животе медведя.

- Осторожнее!

Агатами погладила медведя и положила рядом с собой.

- Набит ватой, как обычный плюшевый медведь. Имеется две дыры, очень похожие на входные пулевые отверстия, но при более тщательном осмотре самих пуль обнаружено не было.

Сэцуке, разинув рот, слушала деловитый комментарий Агатами.

- Ты похожа на детектива, расследующего преступление!

Агатами рассмеялась:

- Насмотрелась сериалов по ящику. Там есть одна тетка-судмедэкспорт, которая трупы осматривает. У нее такой же занудливый голос. А медведя надо зашить, если он тебе так дорог...

- Дорог, - подтвердила Сэцуке. - Иногда мне кажется, только ты не смейся... Не будешь смеяться?

- Не буду, - серьезно сказала Агатами.

- Честно-честно?

- Честно-честно.

- Так вот, иногда мне кажется, что Эдвард со мной разговаривает!

Агатами открыла рот и внимательно посмотрела на медведя, как будто ожидая, что прямо сейчас к нему вернется дар речи.

- И что он говорит?

Сэцуке пожала плечами:

- Мне ведь это только кажется. Я ничего не слышу на самом деле, но иногда в воспоминаниях проскакивает... словно мы разговаривали... даже не разговаривали, а так... болтали.

Агатами помолчала, а потом как-то странно поинтересовалась, будто через силу произнося каждое слово:

- Хочешь получить очень хороший совет, Сэцуке?

- Да.

Агатами похлопала медведя по лапе:

- Избавься от игрушки. Чем меньше у тебя будет собственных вещей, вещей, которые тебе дороги, с которыми ты не можешь легко расстаться в любой момент, тем... тем лучше для тебя.