Догма кровоточащих душ - [27]

Брия, Ецира... Ей вообще до этого нет дела. Господин Ошии отправляет свою дочь в ссылку и напоследок подсластил ей кофе медом. Не буду вообще ничего есть, решила Сэцуке. Откажусь от еды, объявлю голодовку пока... пока... пока меня не отправят домой, как самую плохую ученицу в мире.

- Там даже нет раздельного обучения, - продолжил папа свои дифирамбы в честь противной, гадкой школы. Пансионата. Тюрьмы. - В твоем классе есть и девочки, и мальчики. И соседка у тебя очень хорошая. Госпожа-распорядительница школы благосклонно о ней отзывалась. Умная, спокойная девочка.

Ага. Кроме того, что она будет вынуждена выслушивать всякие глупости от этих озабоченных только одним мальчишек, так ее еще поселят с какой-нибудь жуткой зубрилой, которая длинными тоскливыми вечерами будет долбить грамматику. Сэцуке уже сейчас ее возненавидела. Директор школы, понимаете ли, порекомендовал.

- Па... - жалобно сказала Сэцуке и посмотрела на отца исподлобья ее фирменным взглядом хитрой лисички. - Па...

Ошии закончил отчет и нажал "Пуск". По синему экрану поплыли закорючки протокола безопасности. Соединение, и информация ушла. Взошло мультяшное солнце, захлопало в ладоши. Ошии закрыл и сунул машинку во внутренний карман пиджака.

- Па...

- Не смотри на меня хитрой лисичкой, - постарался быть строгим Ошии. - Ты же знаешь, что я не могу уделять тебе много внимания. Пока, во всяком случае, не могу. Надеюсь, что скоро обстоятельства изменятся, и тогда обещаю, что переведу тебя в обычную школу.

Ты же знаешь... Надеюсь... Сколько много слов, чтобы сказать "Нет". Когда взрослые хотят сказать "нет", они либо врут, либо делают из тебя такого же взрослого. Ты должна понять... Ты уже большая... Зато, когда хочется взять от этой взрослой жизни еще чего-нибудь, кроме обязанности понимать всякие взрослые глупости, то тебе сразу же говорят: "Ты еще ребенок". А между прочим, она уже лифчик носит! И имеет другие регулярные сомнительные радости женского организма. Что, почему-то, не дает ей пропуска в мир взрослой свободы.

- Ты все собрала? - спросил папа.

Сэцуке угрюмо кивнула.

- Медведя своего возьмешь?

Сэцуке опять кивнула. Угрюмо. Мрачно. Свирепо. Вот вам! Я покажу этой школе, этому приюту, этой тихой заводи для всяких прыщавых отличниц, что бывает, когда глупые взрослые решают засадить свободолюбивую Сэцуке за унылые учебники! Я им устрою! Они на коленях приползут к господину Ошии, умоляя забрать ту бомбу, которую он подложил под фундамент их тюряги.

- Ты хорошо смотришься в форме, - сказал папа.

- Уродски.

- Сэцуке, не говори таких слов. Очень хорошая форма, дорогой материал. Ты выглядишь прелестно.

Сэцуке вздохнула. Уж она представляла вкусы отца. Форма - его слабость. Он и дома ходил бы в форме, если бы она у него имелась. Ему надо в армию записаться. И ее отдать в военное училище. Тогда вся семья ходила бы в форме. Строем. С песней.

В комнате Сэцуке взяла портфель, сунула под мышку медведя Эдварда и собралась было выходить, но остановилась на пороге. Словно что-то еще забыла. Нечто важное. Очень важное.

"Нави" продолжал мигать радужной заставкой. Сэцуке сняла сумку, положила на нее медведя, села за стол и подвигала манипулятором. Так, запуск почтовой программы. "Здравствуй, Сэцуке! У тебя одно письмо!" Странно, кто ей мог написать? Папа только вчера установил почтовый ящик. Наверное, компьютерная фирма поздравляет ее с удачным приобретением и надеется, что отныне и впредь она будет пользоваться только ее программным обеспечением.

Ладно, смилостивилась Сэцуке, прочитаем ваше благодарственное письмо.

Письмо оказалось не от фирмы.

"Кому: Тикун Сэцуке

От кого: Никки-химэ

Тема: ***

Сэцуке, поздравляю тебя с первым днем учебы. Не грусти и, главное, ничего не бойся. Мир, кажется, устроен справедливо. Мы обязательно встретимся. Целую, твоя Никки."

Обычное письмо. Такое письмо могла бы написать подружка, с которой Сэцуке училась в каком-то другом городе, но откуда потом переехала сюда. Могла бы. Если бы у нее были подружки. А у нее никаких подруг не было. Вообще. И имя ей абсолютно незнакомо. Ошибка? Шутка?

И опять пугающий холод. И тьма. Как будто на мгновение открываешь глаза, выныриваешь из прекрасного сна и оказываешься в темной, промозглой комнате с разбитыми окнами. Сэцуке поежилась. И зачем она вообще села за дурацкий "Нави"? Теперь мысль о странном письме примется свербить в голове, как надоедливая мелодия глупейшей песенки, которая прилипает с самого утра и не отпускает тебя до самой ночи. А кто такая Никки? И почему она должна чего-то бояться? Когда говорят "не бойся", то однозначно подразумевается обратное - что-то жуткое и страшное грядет, и она, Сэцуке, должна этого обязательно бояться.

- Сэцуке?

Девочка вздрогнула.

- Да, я сейчас, папа. Решила проверить почту, - Сэцуке прикусила язык.

- Почту? - удивился папа. - Тебе кто-то должен написать?

- Да, - нагло соврала Сэцуке. - Да, мне должны написать. Почему мне не может кто-нибудь написать? Разве у меня нет друзей, знакомых, которым интересно - что со мной?

Ошии вздохнул, подобрал брошенную сумку, медведя.

- Пойдем, Сэцуке. Пора.