Додкин при деле - [3]

Бюро развития канализационной сети

Клайд Каддо

Управляющий по техническому обслуживанию

канализационной сети.

В то время как Федор Мискитмен читал ту часть документа, которая озаглавлена как «Содержание», Люк недоверчиво хмыкнул. Мискитмен закончил чтение, осторожно сложил желтый листок своими толстыми пальцами и взглянул на часы.

— Таково полученное нами указание, — сказал он. — Мы уже просрочили двадцать пять секунд и должны вернуться к работе.

— Минуточку! — остановил его Люк. — Мне бы хотелось, чтобы вы кое-что пояснили в этом указании.

— Чего вы тут не поняли? — спросил Мискитмен с плохо скрываемым раздражением.

— Понял, но не все. Кого оно касается?

— Это приказ, и он касается всей нашей бригады.

— Что имеется в виду под «ручным инструментом»?

— Орудия труда, которые держат в руках.

— Лопата к ним относится?

— Лопата? — Мискитмен повел своими широкими плечам. — Лопата — ручной инструмент.

— Они хотят, чтобы после смены я отполировал лопату до блеска, отнес за четыре мили на склад, а утром снова получил ее там и принес обратно сюда? — с нескрываемым удивлением спросил Люк.

Мискитмен еще раз развернул листок, распрямил его на ладони снова прочел, шевеля губами.

— Да, таков приказ, — подтвердил он, складывая бумагу и пряча ее в карман.

Люк снова изобразил на лице удивление.

— Но здесь наверняка ошибка.

— Ошибка? — переспросил Мискитмен, явно сбитый с толку. — Почему в официальном документе должна быть ошибка?

— Не могут же они всерьез выносить подобные решения, — сказал Люк. — Это не просто смешно, но выходит за рамки разумного.

— Сие мне не ведомо, — бесстрастным голосом произнес Мискитмен. — За работу! Мы просрочили полторы минуты.

— Мне думается, что очистка и транспортировка инструмента должны производиться в рабочее время, — высказал предположение Люк.

Мискитмен снова развернул бумагу и заглянул в нее, держа ее на расстоянии вытянутой руки.

— Здесь это не оговорено. Не предусмотрены никакие изменения рабочего времени.

Он сложил бумагу и сунул ее в карман.

Люк в сердцах сплюнул себе под ноги.

— Я принесу собственную лопату. И пусть они таскают туда-сюда свои драгоценные ручные инструменты!

Мискитмен поскреб подборок и снова перечитал указание. Затем с сомнением покачал головой.

— В приказе говорится, что должны быть очищены от грязи и сданы на склад все ручные инструменты. Независимо от того, кому они принадлежат.

Люк прямо-таки задохнулся от ярости.

— Сказать, что я думаю об этом приказе?

Федор Мискитмен сделал вид, будто не заметил эту вспышку.

— За работу! — скомандовал он. — Время не ждет.

— Если бы я был главным управляющим… — начал было Люк, но Мискитмен грубо оборвал его:

— Нам платят не за болтовню! Работать! Мы выбились, из графика!

Заработала бурильная машина. Семьдесят два стальных зуба режущего барабана со скрежетом впились в коричневато-серый песчаник. Погрузочный механизм проглатывал огромные куски породы, перемещая их по ленте транспортера в желоб, откуда они попадали в подъемные контейнеры. Осколки камня дождем сыпались на пол тоннеля. Люк Грогэч должен был подчищать их и кидать обратно в бункер. Позади Люка двое крепильщиков устанавливали стальные тюбинги, закрепляя их с помощью электросварки на продольных металлических конструкциях. Работали они в защитных рукавицах. Быстрыми и точными движениями они касались электродами мест сварки. Появился рабочий, распылявший жидкий цемент. Из сопла вращающегося «паучка» с шипением вылетала серовато-зеленая смесь. По пятам за бетонщиком следовали двое отделочников, которые приглаживали распыленный цемент чуть ли не до блеска. Работали они с лихорадочной быстротой и производили впечатление каких-то ненормальных.

Федор Мискитмен прохаживался взад-вперед по тоннелю, проверял крепления, измерял толщину бетона, то и дело сверяя ход бурильной установки со схемой на ее задней стенке, где электронное устройство контролировало направление прокладки тоннеля. Устройство направляло движение установки среди хитросплетения шлангов, трубопроводов, проходов, систем подачи воды, воздуха, газа, пара, а также в лабиринте транспортных, грузовых и коммуникационных каналов, которые связывали город в единое целое.

Ночная смена завершилась в четыре часа утра. Мискитмен сделал аккуратные заметки в вахтенном журнале. Рабочий, распылявший цемент, завернул заглушки форсунок. Крепильщики сняли защитные рукавицы, сумки с портативными батареями и изоляционные комбинезоны.

Люк Грогэч выпрямился, потер онемевшую спину и застыл в такой позе, не сводя глаз с лопаты. Он чувствовал на себе взгляд Мискитмена — тот наблюдал за Люком с дьявольским спокойствием. Если Люк, как обычно, бросит лопату у стены тоннеля и отправится по своим делам, его обвинят в подрыве дисциплины. Люк прекрасно знал, что в наказание его понизят в должности. От унижения он готов был сквозь землю провалиться.

«Не противься, иначе угодишь на самое дно. — говорил он себе. — Подчинись, иначе станешь ПОДСОБНЫМ РАЗНОРАБОЧИМ».

Люк сделал глубокий вдох. Лопата не была особенно грязной. Достаточно было раз-другой обтереть ее тряпкой — и пыли как не бывало. Но предстояло еще ехать в переполненном транспорте на склад, томиться в очереди перед окошком приемщика, сдавать инструмент, затем тащиться в ночлежку, которая тоже была неблизко. А завтра все должно повториться сначала. Зачем тратить на все это лишние силы? Люк понимал, что кому-то это понадобилось. Какому-то незаметному чиновнику в бесконечном множестве контор и комиссий захотелось продемонстрировать свое рвение. Он не смог изобрести лучшего предлога, чем забота об имуществе, принадлежащем Городу. В результате — абсурдный приказ, который спускается Федору Мискитмену, а через него — Люку Грогэчу. Последний и становится жертвой этого идиотизма. Вот бы найти этого чиновника, схватить его за сопливый нос, а потом дать пинка в зад.