Дочери медного короля - [32]

— С удовольствием, — ответила Эллен, уже снимавшая пальто.

Пауэлл поднялся по лестнице, открыл дверь спальни, включил свет… Лампа осветила измятую постель, пижаму, небрежно разбросанную одежду. Он положил поверх всего свое пальто и наклонился над кроватью, чтобы вытащить из-под нее чемодан. Тут новая мысль пришла ему в голову. Он подошел к письменному столу, стоявшему между дверью в гардеробную и окном, открыл один из ящиков, поискал среди беспорядочно набросанных там старых писем, галстуков и вышедших из употребления зажигалок и нашел, наконец, то, что искал.

— Эллен! — позвал он.

— Иду! — крикнула она, ставя чайник на плиту. — Нашли тетрадь?

— Нет еще, но я хотел показать вам вот это, — ответил Пауэлл, нагнувшись над перилами и бросая ей лист плотного картона, который упал на нижнюю ступеньку. — На тот случай, если вы испытываете еще какие-то сомнения…

— Будь у меня сомнения, я не пришла бы сюда, — возразила Эллен и подняла бумагу.

— Да, конечно, — согласился Пауэлл, возвращаясь в спальню.

По дороге на кухню Эллен просмотрела отметки, полученные Дуайтом Пауэллом во втором семестре прошлого года в Нью-Йоркском университете. Весьма посредственные отметки, по правде сказать, зато документ в высшей степени убедительный.

Насыпая растворимый кофе в чашки, Эллен заметила на этажерке маленький приемник. Она включила его, повертела кнопки и скоро услышала знакомый, слегка искаженный динамиком, голос Ганта: «Но хватит о политике, вернемся к музыке. У нас есть еще время для того, чтобы послушать последнюю запись Бадди Кларка „Если это не любовь“.»

Стоя на коленях перед кроватью, Пауэлл протянул руку и при этом ушиб пальцы о чемодан, который, как ему помнилось, раньше был придвинут к стене. Тряся рукой от боли и проклиная в очередной раз любопытство своей хозяйки, он более осторожно потянул чемодан к себе. Потом достал из кармана маленький плоский ключик, открыл оба замка и поднял крышку. На дне чемодана, под шерстяными вещами, башмаками для гольфа и теннисной ракеткой, были сложены тетради.

Этих тетрадей в одинаковых зеленых обложках было всего девять. Он вынул их все и, держа под мышкой, разглядывал одну за другой, потом снова бросал в чемодан.

На обложке седьмой тетради он нашел адрес, который искал. Нацарапанный карандашом, он наполовину стерся, но слова все же можно было разобрать. Пауэлл швырнул последние две тетради на дно чемодана и повернулся к двери, собираясь позвать Эллен и торжественно сообщить ей о своей находке.

Приготовленные слова замерли у него на устах. Радостное выражение лица сохранилось на миг, потом стерлось, как снег, сползающий с перегруженной крыши.

Дверь в гардеробную была открыта. На пороге стоял высокий блондин в плаще. Рукой в перчатке он держал револьвер.

— Кофе готов, — донесся из кухни голос Эллен.

Человек слегка повернул голову… Пауэлл бросился на него, но в то же мгновение тишину разорвал выстрел.

Услышав сигнал, знаменующий конец передачи, Эллен хотела было выключить радио, но в это время с удивлением заметила, что занавески шевелятся от сквозняка, хотя окно и было закрыто. Она подошла к двери черного хода и увидела, что ее застекленная часть разбита, а пол возле двери усыпан осколками. Если Дуайт знал об этом, почему он?..

Тут она услыхала выстрел, который гулко прокатился по пустому дому, потом потолок задрожал, как будто упало что-то тяжелое, и снова стало тихо.

— Дуайт? — позвала Эллен.

Ответа не было.

Она прошла через столовую и позвала громче:

— Дуайт!

Потом уже из гостиной осторожно пробралась к лестнице и закричала сдавленным от страха голосом:

— Дуайт!

— Все в порядке, Эллен, можешь подниматься, — прозвучал спокойный голос.

С бьющимся сердцем она бросилась вверх по лестнице.

— Сюда! — закричал голос справа.

Одним прыжком она очутилась у приоткрытой двери в освещенную комнату.

Сперва она увидела Пауэлла, лежавшего на полу, разбросав руки и ноги. Слева на его груди чернела небольшая дырочка, вокруг которой расползалось кровавое пятно.

Прислонившись к дверному косяку, она подняла глаза на человека, стоявшего с револьвером в руке позади Пауэлла.

Глаза ее расширились, лицо помертвело. Она не находила слов, чтобы задать вопросы, рвущиеся с губ… Он подбросил револьвер в воздух, снова поймал его обтянутой перчаткой ладонью и внимательно на него посмотрел.

— Я находился в гардеробной, — произнес он, отвечая на ее безмолвный вопрос. — Он открыл чемодан и достал оттуда револьвер. Несомненно, собирался убить тебя. Я бросился на него… Револьвер выстрелил.

— О Боже мой!.. — воскликнула Эллен, касаясь рукой повлажневшего лба. — Но как же… Как ты?..

— Я был в баре отеля, — ответил он, опуская револьвер в карман плаща, — и слышал, как он предложил тебе поехать сюда. Я ушел, когда ты звонила.

— Он сказал, что…

— Да, я слышал. Это был умелый лжец.

— Боже мой, Боже мой… А я поверила ему, поверила…

— Я тебя как раз за то и упрекаю, что ты доверяешь всем на свете, — сказал он, снисходительно улыбаясь.

— О Боже, — повторила она, дрожа.

Он подошел к ней, переступив через распростертое тело.

— Но я не понимаю… А в баре ты как очутился?..