Дочери Ганга - [129]

Выдать себя за освобожденную пленницу, за посланницу? Сказать, что все это принадлежит ей и что солдаты не имеют права трогать ее вещи? В голову не приходило ничего толкового. Там была полная мешанина, тогда как в животе, подобно ледяной глыбе, медленно стыл страх.

Остановившись на расстоянии двух ружейных выстрелов, англичане принялись совещаться. В это время Грейс выбралась из повозки, подобрала юбки и побежала к ним. Ветер нес в лицо острые пряные запахи индийских растений и сухую пыль. У нее срывалось дыхание, в глазах то и дело темнело.

Один из мужчин, вероятно возглавлявший отряд, спрыгнул с коня и поспешил ей навстречу.

– Кто вы? Кто те люди? Вам нужна помощь?

Грейс моргнула. Перед ней стоял Джейсон Блэйд.

– Мисс Уоринг! – Казалось, он не верит своим глазам. – Откуда вы здесь? Что случилось?

– Это вы, Джейсон? Да, это вы…

Грейс испытала такое облегчение, что у нее едва не подкосились ноги. Джейсон деликатно поддержал ее. Молодой человек выглядел растерянным и смущенным. Возможно, он вспоминал обстоятельства, при которых они виделись в последний раз, тогда как девушке было странно думать о том, что он был ее женихом, что они едва не вступили в брак. Все это принадлежало какой-то другой, прошлой жизни.

– Я могу вам помочь? – Его голос звучал взволнованно.

– Наверное, можете. Это ваш отряд?

– Да, мы едем на задание.

Грейс не стала ничего уточнять. Последние сутки сотворили из нее новую женщину, которая в каждый момент жизни знала, чего она хочет, и не страшилась правды.

– Вы передо мной в долгу, – твердо произнесла она.

– Да, это верно. В неоплатном долгу. Но сейчас…

– Дайте мне солдат – сопроводить повозки до Варанаси. Отпустите индийцев.

– Откуда вы? Что вы везете?

– То, что принадлежит только мне. Неважно, что там. Вы ничего не видели. Ваши люди – тоже. Прикажите им. Если надо, я заплачу.

Джейсон выглядел озадаченным. Без сомнения, ее несгибаемая настойчивость выбила его из колеи. Он знал Грейс другой.

– Вы возвращаетесь к своей тете?

Внезапно Грейс вспомнила большое подвальное помещение особняка Флоры Клайв, где можно было спрятать все, что угодно, и куда никто не посмеет ворваться.

– Да, – ответила она и добавила: – Прошу вас, Джейсон, поспешите, у меня мало времени. У вас, без сомнений, тоже.

Он задумался. Потом вынул какую-то бумагу.

– Вот вам пропуск. Вы получите сопровождающих. Может, мне светит трибунал, но я вижу, что для вас это вопрос жизни и смерти. К тому же, смею надеяться, таким образом мне хотя бы отчасти удастся искупить свою вину.

В лице Грейс промелькнуло что-то такое, чего он раньше не видел.

– Я вас простила. Сейчас я даже рада тому, что у нас ничего не вышло. А вы женились на своей индианке?

– Да, – неловко промолвил Джейсон. – У нас сын.

Услышав это, девушка произнесла нечто неожиданное для себя самой:

– Моя судьба тоже сложилась счастливо.

Флора Клайв проснулась на рассвете и почти сразу выбралась из постели. Путаясь в подоле ночной сорочки, она подошла к окну и выглянула наружу. В саду пробуждались птицы, вдали поблескивали купола храмов, где-то шумел Ганг. Все было, как и прежде, между тем ей привиделось, будто она очутилась в Англии.

Хотя был день, в небе застыл прозрачный серп раннего месяца. Холодный ветер обжигал лицо, подошвы ботинок скользили по обледенелой мостовой, и Флора думала, что надо быть осторожной, ведь теперь ноги держат ее далеко не так хорошо, как раньше, когда она была молода. А еще она очень четко осознавала, что, если все-таки упадет, никто не поможет ей подняться.

Отойдя от окна, женщина приблизилась к зеркалу. Посмотрев на себя, Флора вздрогнула. Пигментные пятна на лице. Высохшая, как у мумии, кожа. Глубокие морщины. Только глаза смотрели проницательно и пытливо, но все же не так, как прежде. В них не осталось надежды. Да и на что ей было надеяться? Что у нее было? Старое тело, пустая душа.

Она легко могла составить отчет о своей жизни, сложить столбцы дебита и кредита, подвести итог. По сути, все достижения и провалы, жесты доброты и акты жестокости ничего не значили. Большинство встреченных на пути людей не оставило в ее душе никакого следа, расставания с ними были ей безразличны.

Флора поняла, что слишком долго скрывала от себя чудовищный факт: она – неудачница. Полная нищенка в том, что касалось человеческих связей, привязанностей и чувств. Ее не спасли ни похоть, ни деньги. Она представляла собой существо с высохшим сердцем. Она от всего устала. Ей было незачем жить.

Самое страшное – остаться наедине с самой собой, когда ты себе совершенно не нравишься.

Старуха в отчаянии вернулась в смятую постель и, проглотив шарик опиума, погрузилась в некое подобие сна, из которого ее вырвал слуга. Флора предпочитала не держать в доме индианок, полагая, что куда приятнее смотреть на молодых красивых мужчин, чем на женщин. Но теперь она не знала, что хуже.

Оказалось, ее ждали. Спустившись вниз, Флора увидела… Грейс. Она не искала племянницу, не подавала заявления о ее исчезновении. Просто смирилась с тем, что ее покинула даже эта девчонка. Грейс оставила записку, потому было ясно, что на этот раз ее никто не похищал.