Дочь Земли - [14]

Носферату понимал - силы неравны. Из этой ловушки ему уже не выбраться. Остается продать жизнь подороже. Ну, идите сюда, красавчики!..

В воздухе свистнуло бичом. В следующую секунду Носферату навзничь грохнулся оземь. Молниеносно перевернулся... и очутился лицом к лицу (или - к морде!) с ближайшим фарром.

'Ну, вот и все!' - промелькнуло молнией. Фарр ринулся вперед, увернувшись от лезвия в руке оборотня, и опять выстрелил паутиной. Тонкие шелковые путы намертво впечатались в кожу. Проворно перебирая лапами, набрасывая петлю за петлей, пауки мгновенно спеленали пленника. Потом, обездвиженного и беспомощного, предводитель полоснул жвалами по ноге. Пекучая боль взорвалась в теле фонтаном. Мир перестал существовать.

* * *

Администратор раскачивался рядом на коротких толстых ножках, как китайский болванчик, сыпал без конца любезностями и восторгами. Краасс резко оборвал поток лести. Медленно, раздельно, взвешивая каждое слово, отчеканил:

- Меня не беспокоить. Ни в коем случае. Никаких там горничных, ужина в номер, услуг всяких дополнительных ... Ясно?

- Конечно - конечно, - администратор просто растекался в обожании, - слово клиента - закон!

- Очень мило. Вы свободны.

Он прикрыл дверь. Повернул ключ в замке. Снял темные очки. Неторопливо прошелся по комнатам. В его распоряжении великолепные апартаменты пентхауза элитного небоскреба. Изящная мебель, персидские ковры, плазма в каждой комнате, мрамор, позолота, многоуровневое освещение. Бар забит коллекционной выпивкой. Насмешливо хмыкнув варварскому великолепию и убедившись, что камер в номере нет, Краасс подошел к окну, занимавшему всю стену спальной, распахнул.

Внизу, дрожа и переливаясь заревом цветных огней, раскинулся ночной Манхеттен. С наслаждением вдыхая запах города, рагезт впитывал его каждой клеточкой. Сегодня его ночь. Он охотник, а каменные лабиринты под ним - его угодья.

Ноздри расширились и подрагивали, охотничий азарт распирал, сладостное предвкушение щекотало нервы.

Сердечный ритм ускорился втрое, глаза налились лимонным цветом, зрачки сузились. Разом электричество во всем номере пропало. Чешуйчатые когтистые лапы бесшумно прошествовали по карнизу, могучие крылья развернулись, ловя ветер. Призрачная тень оторвалась от окна, шагнула в пропасть.... Гарпия воскресла и обрела плоть....

* * *

Кутаясь в старенькую болоньевую курточку, Аля лязгала зубами. И самой не понималось - это от холода, или просто нервный тик бьет. Стрелки на ратуше приближались к двенадцати ночи. Дул пронизывающий ледяной ветер. Сырость пробирала до костей. Нет, домой она не вернется. Это, уж простите, ни за какие коврижки. Отец сегодня совсем взбесился, увидев эту проклятую двойку. Аля осторожно потрогала разбитую губу. Уже, хоть, не кровит, и то - слава богу!

Мама в командировке. Возвращается завтра, во второй половине дня. Что ж его делать-то, а?! Губы девочки задрожали, к горлу подступали злые рыдания. Холодно. Темно. Стрёмно! Фонари еле светят. Два часа назад Аля вылетела из дому с такой скоростью, будто за ней гналась стая бешеных собак. И мчалась, не разбирая дороги и не замечая окрестностей, пока ноги не одеревенели, дыхание не сбилось окончательно, а сердце, казалось, приготовилось выскочить наружу через горло. Отдышавшись, девочка обнаружила, что находится в самом центре городка, за несколько кварталов от дома. Она стояла на главной аллее старого центрального сквера, прямо под стенами ратуши. А вокруг не наблюдалось ни души. Что было весьма естественным для данного времени суток.

Наверно, на вокзал добираться нужно, стукнуло в голове подсказкой. Там, вроде, можно переночевать, в зале ожидания. Только до вокзала - минут сорок по темным безлюдным улицам. 'А здесь торчать, это выход?! - сердито оборвала себя Аля. - Ног уже не чувствую совсем ... Что-то надо срочно решать!'

- Ой, крохотуля, приветик! - послышалось сзади. Она оглянулась, Её нагоняла троица парней самого отвязного вида: штаны пузырями, кожаные куртки-косухи, тяжелые армейские ботинки. В руках юнцы сжимали бутылки с пивом. Общее их состояние можно было охарактеризовать, как: 'почти на ушах, выпендреж играет'.

Не долго думая, Аля прибавила ходу. Позади раздался хохот:

- Малявочка, ты куда?.. А поближе познакомиться?.. Мася, иди к нам, мы тебя согреем!..

Изо всех сил стараясь держать себя в руках, Аля быстро шла по дорожке. Парни не отставали, не отвязывались. Они тоже прибавили шаг и теперь были в каком-то десятке метров позади. Аля отчетливо понимала: дело плохо. Вокруг зеленая зона. Жилые дома - через дорогу. Крик не поможет. Людям, сейчас, вообще пофиг, грубо говоря, что там за стенкой у соседей происходит, а уж ночью на улице, и подавно! Девочка многажды успела понаблюдать вопиющее безразличие к чужой беде и никаких иллюзий на свой счет не питала.

Вжав голову в плечи, Аля затравлено озиралась по сторонам. 'Влипла ты, Сашка, ой, девка, влипла! Будет сейчас тебе - и небо с овчинку, и песни райские! Хочешь - плачь, хошь - ори. Прикатили. Кран-ты, Алечка!..'

Но что это?.. В неверном свете фонаря - кованая скамейка. На ней - явно мужской силуэт. Длинный плащ, ворот поднят, на коленях слабо светится экран ноутбука.