Дочь Востока. Автобиография - [60]
Истерика моя действует не только на меня. Многие из мужчин смущены. Обыскных дел мастерица тоже почему-то увяла. Но если ей доведется наложить на меня лапы, мигом оживет, в этом-то я уверена. И обязательно найдет записку отца.
— Да пусть ее идет, — слышу я чье-то бормотание.
— Ладно, идите.
В самолете я близка к обмороку. Тогда-то и зазвучало впервые мое ухо. Тик-так… Теньк! Щелк, щелк! Все громче и громче. Вернувшись на Клифтон, 70, я даже заснуть не могла. Военные прислали врача, врач принялся меня обследовать.
Прочла записку отца. Он советовал, что предпринять, чтобы оспорить мой незаконный арест. Я попыталась сочинить заявление, но настолько разболелась, что оказалась неспособной даже на это.
Животные. Странное что-то с ними происходило, с нашими домашними любимцами. В день объявления смертного приговора умер один из пуделей отца. Только что он выглядел совершенно здоровым — а через минуту уже замер без движения. На следующий день умер второй, снова непонятно почему. А на третий день скончалась моя сиамская кошка.
Некоторые добрые мусульмане полагают, что домашние животные отводят беду от хозяина. Например, могут и умереть вместо него. Больная, лежа в постели, я с горечью думала, что опасность, угрожавшая отцу, оказалась столь грозной, что убила не одного, а сразу трех наших питомцев. Каждое утро, включая в шесть часов Би-би-си, я молилась, желая услышать весть о смерти Зии. Но он все жил да жил.
Пользуясь подсказкой отца, я подала заявление о незаконности моего домашнего ареста. Суд отложил слушание в апреле, затем еще раз в мае. И каждый раз приходилось снова подавать заявление. 14 июня мой адвокат преподнес мне лучший подарок ко дню рождения. Оснований для моего содержания под домашним арестом нет, постановил судья Фахр уд-Дин в первом чтении. Я свободна! И могу уделить внимание своему здоровью.
Первую операцию на ухе и пазухах сделали мне в больнице «Мид Ист» в Карачи в конце июня. Приходя в себя после наркоза, я остро ощутила свои страхи.
— Убивают! Отца убивают! — услышала я свой крик. Нос все еще был забит чем-то медицинским, затрудняющим дыхание. Матери позволили навестить меня, привезли из Лахора под полицейским надзором.
Мир, в котором я жила, лучше не стал. Наша газета «Мусават» потеряла в апреле свой филиал в Карачи. Печатные станки военные конфисковали. Редактор и печатник попали в тюрьму за опубликование «нежелательных» материалов — так военные обозначили сведения о процессе моего отца. Журналисты других газет в знак солидарности объявили забастовку. Девяносто человек арестовали, четверых приговорили к порке, в том числе старшего редактора газеты «Пакистан таймс», инвалида.
Международная общественность наконец зашевелилась. Летом 1978 года редактор и печатник «Мусават» попали в число пятидесяти политзаключенных, над которыми взяла шефство «Эмнисти интернэшнл», расследовавшая дела еще тридцати двух человек — преодолевая препоны со стороны военного режима, естественно. Хотя Зия пообещал всяческое содействие двум представителям «Эмнисти», на выпущенный в марте доклад этой организации реакции не последовало.
Я встретилась с ними во время их визита в январе. Рассказала о вопиющих нарушениях основных прав человека военным режимом, о пытках, о произволе военных судов, о варварских методах наказания, включающих отсечение левой руки у правшей и правой у левшей за воровство. Разумеется, не умолчала о несправедливости суда над отцом, об условиях его содержания в тюрьме. Естественно, они захотели это проверить, запросили разрешения на посещение тюрьмы, но им отказали.
28 апреля 1978 года. Тюрьма Кот-Лахпат. Рассказывает доктор Зафар Ниязи, дантист моего отца.
Когда я посетил господина Бхутто в тюрьме Кот-Лахпат в апреле, я обнаружил резкое ухудшение состояния его полости рта. Условия содержания в тюрьме в высшей степени антисанитарны, диета крайне неудовлетворительна. Десны господина Бхутто воспалены, болезненны, но тюремные условия не позволяли мне оказать ему помощь в полной мере. Я не уверен в эффективности какой-либо помощи в таких условиях. После посещения я направил военным властям доклад, констатируя, что не смогу принести господину Бхутто помощь в качестве его дантиста, если условия содержания его не будут улучшены. Понимаю, что военным властям этот доклад может не понравиться. Я часто оказываю помощь иностранным дипломатам, и военные, конечно, будут опасаться, что я поделюсь с ними тем, что узнал. Из предосторожности я дал копию доклада жене, попросив передать иностранным корреспондентам, если меня арестуют.
Полиция появилась в доме доктора Ниязи через два дня. Его арестовывали дважды, в первый раз его оторвали от пациента под наркозом. «Дайте мне час, чтобы закончить», — попросил он полицейских, но ему отказали, он вынужден был оставить пациента в кресле. Во время первого ареста полиция устроила в доме ночной обыск, все перерыла в поисках чего-нибудь криминального. Нашли бутылку вина, подаренную американским коллегой доктора Ниязи, протезистом, наезжавшим в его клинику каждые три месяца. Доктора Ниязи обвинили в хранении дома алкогольных напитков.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Проза поэта о поэтах... Двойная субъективность, дающая тем не менее максимальное приближение к истинному положению вещей.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Своеобразный Christmas special для тех, кто знаком с серией «Действующие лица». Вскоре после событий, описанных в «Наказанном развратнике», герои волей случая… да нет, по собственному желанию встречаются накануне Нового года, чтобы принять участие в юбилейном концерте и просто поболтать о мирных житейских делах. И случайно разговор заходит об одном давнем приключении и очередном супергеройском подвиге… да, совершенно случайно, а вовсе не потому, что кое-кто любит находиться в центре внимания!
Первая часть серии «Действующие лица». Академический всероссийский оперный театр имени Ярославского, так он называется по полной форме. Сокращенно — АВОТиЯ. Для своих — Славик. Здесь скоро состоится громкая премьера оперы «Дон Карлос» с участием звезд мирового уровня… и страшная схватка между силами добра и зла. Исход этой схватки определят они. Действующие лица. Те, кто готов действовать и рисковать, спасая мир от всепоглощающего хаоса.
Вторая часть серии «Действующие лица». Саша возвращается в АВОТиЯ, чтобы принять участие в постановке нового спектакля. «Дон Жуан» — удивительная опера. В ней все не так, как кажется. Она уморительно смешна, но это не комедия. Она заканчивается нудной моралью, которая никого ни в чем не убеждает. Она дразняще прекрасна и притягательна, и спеть в ней — большая удача… Даже если придется вслед за ее героем заглянуть в пылающую бездну и, быть может, пропасть в ней навсегда.
Небольшое приключение, случившееся жарким летним вечером с героем серии «Действующие лица». Два мирных таксиста против собственной воли оказываются втянуты в странную историю, каким-то образом связанную с оперным театром… да-да, так начинается первая часть серии — «Инфант испанский». Но приключения двух друзей на этом не заканчиваются, и даже смена профессии не помогает. Невидимая зловещая воля вновь вовлекает их в водоворот событий. Или это совсем другая сила взывает к ним, потому что кто-то нуждается в помощи?