Дочь Великой Степи - [7]
Вопли ужаса, яростная брань врагов, собачий лай и конское ржание. Ликующе орали находники, бросая лошадей прямо на мечущуюся толпу. Всадники, размахивая плетками и мечами, сшибали стариков и женщин, топтали собак, арканили петлями девок, валили в траву, насиловали скопом…
А потом, связав сыромятными ремнями уцелевших, погнали их с собой, чтобы продать на торжище.
– Всех сгубили, всех! – шептала она.
Что ж это за род такой? Что за люди в нем? Безжалостные, кровожадные звери, а не люди. Чудища, отверженные богами. Проклятые на веки вечные…
Шатаясь, она добрела до своего бывшего жилища. Полуземлянка не была сожжена, но входной проем зиял выбитой дверью. Беспомощно поблескивали скованные еще отцом петли: никого они не спасли.
– Матушка? Матушка Хоа?! – зачем-то окликнула Зиндра. – Онга, Риса?
Постояла, прислушиваясь к тишине, и вошла под оскверненный кров.
В жилище было темно. Очаг давно потух, выгорев дотла, и разжечь его было нечем – огниво и трут или затерялись где-то в раскиданном хламе, или стали добычей чужинцев.
Все сколько-нибудь ценное грабители, конечно же, выгребли. Пол был усыпан черепками глиняной посуды, среди них лежала домовая статуэтка Табити – тоже разбитая, без рук, с отколотой головой.
С колотящимся сердцем Зиндра уселась прямо на землю, вздрагивая от каждого шороха. Затем встала и побрела куда-то.
Она сейчас не просто чувствовала, а точно знала, что уже мертва. Почти так же надежно, как если б ее убили в селе вместе с прочими. Даже нет: молодых девок и баб часто угоняли на продажу, а сейчас…
Впереди не было ничего. Разве только лютая смерть в пустой степи: от голода, от волков, да от чего угодно.
Просто от усталости, когда бредешь куда глаза глядят, а потом падаешь. Или от рук первых же встречных находников, потому что Зиндра твердо знала: не сдастся она, не позволит насиловать себя, связывать и вести на рабский рынок, как козу бессловесную…
«Я умру… – подумала о себе, как о ком-то другом. – И череп с оскаленными зубами – мой череп – тоже насадят на палку. Или кто-то отпихнет его с дороги постолом… никчемные остатки чужой жизни».
Но если душа ее и была уже наполовину мертва, то вся память тела оставалась живой, даже обострилась. Поэтому девушка успела рухнуть в высокую траву раньше, чем показались они.
Выехавшие неспешно направили коней к берегу. Впереди едущий, муж громадного роста, двигался важно, голову держал высоко и что-то весело втолковывал второму, бородачу на таком же добром коне. Третий всадник, видом поплоше, молча трусил сзади.
Зиндра смотрела, как они медленно едут мимо почерневшего сарая с рухнувшей крышей в сторону реки. Вот они остановились, и… Зиндра еле сдержала крик. Она узнала высокого.
– Сайтаферн… – неслышно пробормотали ее губы.
Несмотря на расстояние, она хорошо разглядела его. На нем был бронзовый чешуйчатый панцирь-хотыхтай, ремни перевязи были украшены золотыми пряжками и бляхами. Края короткого темно-синего плаща, крашенного вайдой[17], были скреплены приметной золотой фибулой[18].
И ее она тоже узнала.
Зиндра вжалась в песок, спрятала лицо, молясь всем богам, чтобы не заметили.
– А тот сколот отчаянный был, даром что старый, а на тебя с лесиной выскочил… – цедил бородач.
– Верно, – с неудовольствием признал Сайтаферн. – То-то была бы досадная погибель для такого, как я! Хорошо, что Казаз успел дерзкой скотине голову раскроить.
– А вообще зря мы вернулись, вряд ли кто выжил. А коль и выжил, так пусть живым уходит – его счастье. Всем расскажет, каково дань вовремя не платить да своих защитников обманывать…
– Ты прав, пожалуй! – согласился Сайтаферн, на сей раз уже спокойно. – Да только вряд ли расскажет. Кому? Какой окрестный род сейчас беглых приютит? Дань мы с них самих взяли такую, что теперь им разве что жребий бросать, кого жрать зимой будут…
– А вот кровников ты себе нажил – не умиротворить, – вдруг произнес третий всадник, хотя ему, по всем признакам, следовало бы молчать.
– Ты – старый друг моего отца, – пророкотал предводитель аорсов, не оборачиваясь, – потому тебе много позволено. Но не используй это слишком уж часто…
– А разве не так, господин мой и повелитель? – Неказистый спутник Сайтаферна совершенно не смутился. – Или, думаешь, мужчины этого рода не будут мстить, а изъявят тебе покорность после того, что было сотворено здесь?
– …И не подвергай сомнению то, что решил твой повелитель, – продолжил Сайтаферн уже вновь спокойно. – Ты видишь лишь то, что с седла разглядеть можно, а я – с высоты орлиного полета. Не нажил я кровников, и покорность тоже приносить некому. Еще вчера те, кто был послан загодя, прошлись по мужским кочевьям. Так что все возможные мстители… умиротворены.
Не было слышно, что произнес третий – если он вообще ответил хоть что-нибудь. Стук копыт удалился, а вскоре и вовсе стих…
Сердце Зиндры второй раз за сегодняшнее утро остановилось и замерло, а потом все же снова стукнуло. Жизнь продолжалась.
Но это была чья-то чужая жизнь. Какой-то другой девушки, не дочери Анги и Кея. Или вовсе дикой степной твари – волчицы или лисы… Все равно кому-то из них вскоре достанется то, что пока еще принадлежит Зиндре, – ее плоть.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
История семьи Наполеонов скрывает множество тайн и загадок. Среди подобных темных пятен истории самой могущественной семьи XIX века долгое время считалась судьба сына императора Наполеона III – принца Империи. Загадочная гибель наследника французского престола все последующие десятилетия была окружена завесой фальсификаций и замалчиваний. Ещё большей тайной для современников и потомков стала история жизни внука императора Наполеона III и сына принца Империи. Влиятельные силы вычеркнули последнего кронпринца Франции из европейской истории, и, казалось, его имя потеряно для нас навсегда. Авторы книги изучили массу исторических свидетельств, реконструировали историю бегства кронпринца и нашли документальные свидетельства его тайной жизни вдали от родины. Исследователь, автор научно-популярных книг Светлана Ферлонг и писатель, сценарист Эндрю Дж.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.
«Зеркало наших печалей» – новая книга Пьера Леметра, завершение его трилогии, открывающейся знаменитым «До свидания там, наверху». Она посвящена «странной войне» (начальному периоду Второй мировой), погрузившей Францию в хаос. Война резко высвечивает изнанку человеческой натуры: войска вермахта наступают, в паническое бегство вовлечены герои и дезертиры, люди долга и спекулянты, перепуганные обыватели и авантюристы всех мастей. В центре событий – та самая Луиза Дельмонт – девочка, которая некогда помогала Эдуару Перикуру делать фантастические маски, чтобы он мог скрыть лицо, изуродованное взрывом.
Трагические события 1991 года изменили судьбу нашей страны. Но не только августовский путч, но и многое другое, что происходило в том году, все еще таит в себе множество тайн и загадок. Люди, далекие от власти, и не подозревают, что в основе большой политики лежат изощренные интриги, и даже благие цели достигаются весьма низменными средствами. Иногда со временем мы узнаем подлинный смысл этих интриг. Иногда все это остается для нас тайной. В своей книге Л. Млечин, опираясь на неизвестные прежде документы и свидетельства непосредственных участников событий, в первую очередь высокопоставленных сотрудников комитета госбезопасности РСФСР, рассказывает, как в том году развивались события в стране. Книга предназначена для широкого круга читателей.