Дочь Великой Степи - [6]
Вообще-то, Зиндра давно понимала, что вот уже пару лет как превосходит Хоа силой, но отказать мачехе в покорности ей и в голову не приходило. Как можно, пусть она и приемная, но ведь родительница же! Да и родных своих дочерей, Онгу и Рису, она вовсю стережет…
Солнце поднялось уже высоко, туман в ложбинках рассеялся, и густо пропитавшаяся росой трава мочила ветхие постолы. И вся пробуждающаяся степь звенела пересвистом и щебетаньем птиц, жужжанием и стрекотом насекомой мелочи, шелестом листьев и трав. Острые запахи шалфея, донника, полыни наполняли воздух густым медовым духом, так что голова иной раз кружилась, точно и вправду от чаши хмельного меда.
Зиндра и не заметила, как дошла. Встревожилась она уже возле самой деревни.
Все почти так же, как прежде… Вот взгорок, на котором они с Яром играли малышами, вот высохшие кусты… Но откуда этот запах горелого дерева и… и еще чего-то, загодя страшного, хотя неведомого прежде? Случился пожар? Или еще что иное, много худшее?!
Вот с этого холмика уже должно быть видно село. Уже распахнулся горизонт, открывая широкую пойму, заросшую камышом и ивами, излучину широкой реки, плавно текущей к югу…
Но Конской Гривы не было.
Вдоль берега реки, словно гнилые зубы старого черепа, высунувшегося из осевшего могильника, скалился ряд закопченных очагов. А где же деревня – землянки, вытащенные на берег лодки, телеги? Где, наконец, люди ее йера?
Оцепенев, девушка подошла к тому, что было ее родным поселением. Впилась ногтями в ладонь, чтобы хоть что-то – пусть даже боль! – оставалось прежним в этом невероятно изменившемся мире.
Жилища тихо проседали, дыша уже прогоревшими кострищами. Чернели ребра высоких плетней.
И стойкий, не сдуваемый никакими ветрами запах горелой плоти коснулся ее ноздрей.
Промелькнула мысль, что человек не мог этого сделать. Наверняка это сотворили темные демоны, слуги Вийу, а может, а может быть, и сам Качей, Жнец душ. Зиндре почудилось, что сюда уже мчатся в вихрях земного праха демоны тьмы, раскрывая ледяные жестокие очи… Ужас, лютый ужас!
Но Зиндра не побежала, а медленно побрела вдоль того, что совсем недавно было домами. В ее душе уже не оставалось места для ужаса.
Вот жилище старого Аспаруга. Не жилище – руины его, по-прежнему самые обширные в йере…
«Как же! – отпускал язвительные замечания старейшина, когда кто-то сомневался в его словах. – Ты из меня дурака-то не делай. Ты по сказам, быличкам да по басням бродяг всяких судишь. А я до Ра ходил, я в Небесные горы ходил и по Янтарной дороге аж до истоков Дан-Абры. Думаешь, из ума выжил?»
Теперь он лежит где-то там, под руинами, и от него веет мертвым молчанием.
Вот жилище знахарки Зрины, матери Гелы. Теперь на месте полуземлянки – рыхлый холмик, из которого торчат лозины каркаса да еще сверху валяется отрубленная девичья ладонь, сжатая словно бы в смертной муке. Или и вправду в ней?
Вот груда головешек и обугленных бревен на месте жилища старой Вейги. И Зиндра сперва не поняла, что это за странный черно-белый камень венчает развалины… А потом в ужасе закричала.
То был обгоревший человеческий череп, оскаливший широкую пасть с молодыми зубами – крепкими, белыми.
Яр… Суженый…
Сердце вдруг остановилось, замерев на несколько мгновений, показавшихся невозможно долгими. Девушка закричала – по-звериному дико и протяжно. Как будто с ней закричали все их с Яром не рожденные дети…
Сколько прошло времени, она не помнила толком. В себя пришла, обнаружив, что стоит, запрокинув голову, точно хочет высмотреть где-то в небесах лик милосердной Апи. Веки Зиндры при этом были плотно смежены: богиню можно видеть и так. Но когда она снова распахнула глаза, то сразу уперлась взглядом в три головы на шестах, воткнутых посреди селения. Та, что слева, принадлежала старому Кубраду, рыбаку и жрецу Дан-Абры, справа – знахарке Зрине, а та, что в середине, – Аспаругу.
Шесты с насаженными головами, подобно великанским иглам, прошивали жесткую сухую шкуру земли, знаменуя конец ее йера и всей ее прежней жизни. Конец мира, в котором она жила…
Но где же уцелевшие односельчане? Не могли ведь всех убить? А даже если б и убили, должны ведь остаться тела погибших?
Или их угнали в полон? Тогда есть надежда…
У Зиндры хватило дыхания одним махом взбежать на отлогий песчаный взгорок берега – и вот тут она рухнула на колени.
Уничтожив деревню, враги не похоронили никого. Сами или руками немногих пленников, они просто стащили трупы к берегу и спустили в Дан-Абру, в добычу сомам, ракам и водяницам.
Почти всех уже унесло течением. Только вдали плыли несколько тел, на которых, поклевывая, уселись по-хозяйски чайки да, застряв на отмели, колыхалось тело Мирты, троюродной тетки отца, все еще прижимавшей к груди годовалого сына Росмика… На русой головке малыша кроваво сочилась рубленая рана.
Тут глаза Зиндре милосердно застлала серая пелена. Но даже сквозь мглистый сумрак она будто воочию увидела, что тут творилось совсем недавно. Как метались в ужасе люди, ничего не понимая, падая под акинаками[16] и ударами пик. Как с хохотом гнались всадники за бегущими, кого ловя, кого рассекая на скаку мечами.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
История семьи Наполеонов скрывает множество тайн и загадок. Среди подобных темных пятен истории самой могущественной семьи XIX века долгое время считалась судьба сына императора Наполеона III – принца Империи. Загадочная гибель наследника французского престола все последующие десятилетия была окружена завесой фальсификаций и замалчиваний. Ещё большей тайной для современников и потомков стала история жизни внука императора Наполеона III и сына принца Империи. Влиятельные силы вычеркнули последнего кронпринца Франции из европейской истории, и, казалось, его имя потеряно для нас навсегда. Авторы книги изучили массу исторических свидетельств, реконструировали историю бегства кронпринца и нашли документальные свидетельства его тайной жизни вдали от родины. Исследователь, автор научно-популярных книг Светлана Ферлонг и писатель, сценарист Эндрю Дж.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.
«Зеркало наших печалей» – новая книга Пьера Леметра, завершение его трилогии, открывающейся знаменитым «До свидания там, наверху». Она посвящена «странной войне» (начальному периоду Второй мировой), погрузившей Францию в хаос. Война резко высвечивает изнанку человеческой натуры: войска вермахта наступают, в паническое бегство вовлечены герои и дезертиры, люди долга и спекулянты, перепуганные обыватели и авантюристы всех мастей. В центре событий – та самая Луиза Дельмонт – девочка, которая некогда помогала Эдуару Перикуру делать фантастические маски, чтобы он мог скрыть лицо, изуродованное взрывом.
Трагические события 1991 года изменили судьбу нашей страны. Но не только августовский путч, но и многое другое, что происходило в том году, все еще таит в себе множество тайн и загадок. Люди, далекие от власти, и не подозревают, что в основе большой политики лежат изощренные интриги, и даже благие цели достигаются весьма низменными средствами. Иногда со временем мы узнаем подлинный смысл этих интриг. Иногда все это остается для нас тайной. В своей книге Л. Млечин, опираясь на неизвестные прежде документы и свидетельства непосредственных участников событий, в первую очередь высокопоставленных сотрудников комитета госбезопасности РСФСР, рассказывает, как в том году развивались события в стране. Книга предназначена для широкого круга читателей.