Дочь ведьмы - [78]

Найл удивленно смотрит на нее.

– Водить я научилась у своего отца. Когда мы сели в машину, он надел перчатки… То есть Сэнди стоял на холоде, дожидаясь меня, но перчатки надел только в машине. Также он застегнул молнию на куртке и натянул шапку. Я тогда подумала, что он замерз и хочет согреться, ну или что-то в этом роде. Но в машине было и так тепло, я даже удивилась. Мы отъехали по лесу от дома Дианы на несколько миль. Я не знала эту дорогу и где мы находимся. Вот тогда он мне и сообщил, что все знает. О том, что Кристина была убита в каком-то подвале. – Анн-Мари начинает дрожать, но больше не плачет. – И все время повторял, что, мол, все это дело рук Алана Мэкки. Я решила проверить, записывает ли мой телефон, но не нашла его на месте… Поглядев на Сэнди, я увидела, что он зачем-то обмотал лицо шарфом. И из узкой щели на меня смотрели его глаза… Я остановила машину. Мы заехали куда-то вглубь леса. Он отобрал у меня ключи от машины, потом повел меня куда-то. Я упиралась, но силы были неравны. Наверное, так мы прошли несколько миль. – Она снова начинает плакать, крепко обхватив себя руками.

Найлу становится неуютно рядом с девочками. Его тело требует действий, охватившая его ярость просится наружу. Он хочет что-нибудь разрушить, дать волю своим чувствам. Разрушить так же, как сейчас по кусочкам разрушают его самого. Он вспоминает, как Сэнди сидел у него дома и разговаривал с его дочерью. Потом – Катриону и их поездку на рыбалку…

Анн-Мари тихим голосом продолжает:

– Ну вот. Так мы добрели до того жуткого дома, и он заставил меня спуститься в подвал. Там было очень темно… На стене висел японский меч. Когда Сэнди копался в одной из коробок, я хотела снять его, но так и не смогла дотянуться. Потом бросилась бежать. В лесу я заблудилась. И так устала, что больше не могла ни о чем думать. Начала прислушиваться. Мне показалось, что кто-то преследует меня. Оказалось, птица. Наткнулась на какой-то каменный сарай – где-то уже далеко от того дома. Вдалеке уже виднелись костры. Я ощутила странное тепло, хотя на самом деле было холодно. Было слышно, как снаружи потрескивал огонь. Думала, что сгорю там заживо. Но на следующее утро я выбралась наружу… А вокруг ничего не было, один лишь подтаявший снег.

Найл протягивает руку и рывком открывает бардачок. Девочки вздрагивают. Он хватает свою фляжку с водкой и делает большой глоток. По телу растекается успокаивающее тепло. Некоторое время он сидит неподвижно. В голове вертятся две мысли. Он думает про топор, который валяется в багажнике и который надо непременно забрать оттуда. Вторую мысль он озвучивает:

– Ты сильно поранилась. Ты вся в крови, детка…

Лай становится все ближе. Найл видит двух черных собак, скачущих к ним с вершины подъездной аллеи.

Анн-Мари зажмуривается.

– Я в порядке. Только голова немного кружится, – шепчет она. – Так вот. Там, в подвале, он перестал рыться в своих ящиках и стал приближаться ко мне. А глаза так странно заблестели. Я испугалась. Но как только он подошел поближе, раздался вопль. Женский пронзительный крик! В комнате предметы стали двигаться. Казалось, мне все это мерещится. Я не знала, что делать…

Найл снова поворачивается к ней и кладет руку ей на плечо. Он судорожно сглатывает.

– Ты сильно поранилась.

– Нет. Я – нет. – Она едва шевелится от усталости.

– Кровь. Ты вся в крови.

Она делает глубокий вдох и открывает глаза.

– Это не моя кровь…

Ее кулак все еще крепко сжат, но он все равно видит там кончик чего-то, металлический отблеск.

– Это что, мой нож? – спрашивает Лорен.

Она слышит, как снаружи у машины, тяжело дыша, бегают собаки. И по-прежнему лают. Анн-Мари смотрит на Найла и вздрагивает.

– Можно мне его забрать? – Лорен гладит Анн-Мари по плечу, а у Найла сжимается сердце. – Это мой нож, я его потеряла.

– Он лежал у меня в кармане, – говорит Анн-Мари, глядя в окно. – Понятия не имею, как он там оказался. Помню только, что нащупала там что-то твердое, похожее на олений рог. Не знаю, как он туда попал.

– Я его потеряла. А она, наверное, нашла его! И забрала себе, – говорит Лорен.

– Это не я, – отвечает Анн-Мари.

– Не ты, конечно! Это моя мама. Кристина.

К окну пикапа подскакивает собака и, оскалив мохнатую морду, упирается лапами в стекло. Анн-Мари вздрагивает и опускает голову на руки.

– Если бы я этого не сделала… То не сидела бы здесь. – Она смотрит на Лорен, обнимает ее и плачет. – Спасибо.

Найл, прищурившись, видит спешащих к ним Анджелу, Малкольма и мальчика-подростка. Сначала ему кажется, что это Фрейзер, который вернулся домой из университета, но когда они подходят поближе, то оказывается, что у него под шапочкой светлые волосы, да и выглядит он совершенно иначе…

Лорен тоже смотрит в окошко, потом продолжает, положив руку на плечо Анн-Мари:

– Надо же, значит, не просто так я его потеряла. Моя мама взяла его у меня и отдала тебе. Потому что ты попала в беду. Можешь оставить его себе. Рассказывай дальше! Что потом случилось?

– В общем, это не моя кровь, – говорит Анн-Мари.

Глава 25

Иногда по ночам Лорен просыпается и вспоминает свое прежнее имя, Орен. Она вскакивает и бросается к окну. Она считает, что такие ночи наверняка связаны с лунными циклами и движением планет. Она изучает созвездия, которые видит из своего окна, и вырезает из дерева фигурки животных.