Дочь Солнца - [42]
Мы продолжали ехать по тракту, и утро уже перешло в полдень, когда нам по пути встретился табор светловолосых людей. Я вспомнила земных цыган, но Ниал сказал, что здесь они называются липаргами. Они были одеты в такие же цветастые одежды, и украшения звенели на их руках, ушах и шеях. Красивые девушки и женщины, не менее привлекательные парни и мужчины, симпатичные детки окружили нас в танце и пении, перекрыв дорогу и приглашая отобедать с ними. Я, вообще-то, уже была голодна. Ниал же что-то буркнул себе под нос неразборчивое, а потом мысленно мне передал, что отказ от приглашения древнего народа — плохая примета. Так что придется остаться, только надо быть внимательными.
Коней наших тут же запустили в табун, а нас к костру. Веселый народ, ничего не скажешь! Обедали мы ярко и громко, и не было ни малейшего ощущения опасности или враждебности. После трапезы пустились в пляс под звон бубенцов и скрипок. Цветастые пышные юбки кружились, как опадающие с деревьев листья, украшения бряцали и звенели, длинные светлые волосы сияли на солнце. Где-то посреди этой роскоши мелькал счастливый Федька. Танец закружил в своем ритме так, что я забыла о том, что я не из этого мира, что еду в гибельное место, и что могу не вернуться. Было просто легко и хорошо.
После быстрых танцев, когда мы растрясли все, что было съедено, проникновенный плач скрипок настроил на лирический лад. Как-то резко оборвалось веселье, когда пронзительные голоса трех женщин липарги зазвенел над миром. Каким-то неизбежным казалось это трио: симпатичная девочка-подросток, шикарная в расцвете своих сил мать пятерых детей, что уселись сейчас рядом с ней, и пожилая, но все еще красивая женщина. Голоса их отличались точно так же, как и внешность, но когда сливались в один поток, вызывали трепет в душе и мурашки по телу. Слова на незнакомом языке не говорили мне абсолютно ничего, но сияние, исходившее от поющего трио (что напомнило мне три смерча из сна), показывало мне суть песни — беззаботная юность и глупость, защита и уход за семейным очагом и мудрая седая старость. А что дальше каждый знает. Жаль только тех, кто не проходит эти три стадии, а умирает в середине или начале пути. Для меня ли эта песня исполнялась? Надеюсь, что это просто совпадение. Почему-то на ум пришел рубаят Омара Хайяма:
"Как там в мире ином?" — я спросил старика,
Утешаясь вином в уголке погребка.
"Пей!" — ответил. — Дорога туда далека.
Из ушедших никто не вернулся пока".
И я пила, поднесенное мне красное вино, что в этот вечер задурманило мне мозги. Я легко подвержена парам алкоголя, а что уж говорить о самой жидкости? Вино мягко текло по горлу, обволакивая меня туманом покоя и счастья. Но от четвертой полулитровой чарки я отказалась, решив откланяться под благовидным девичьим предлогом. Захватив ту девушку, что ранее пела песню с собой, ибо проводить меня до ближайшего холмика по этим самым делам я никого другого попросить не смогла. Шла я зигзагами, забурилась в табун к лошадям, пытаясь их расцеловать в благородные морды. Лея, сопровождающая меня девушка, с трудом оттащила меня от коня Ниала, которому я начала жаловаться на его бессердечного хозяина.
Следующая вспышка воспоминаний привела меня в палатку к старшей женщине, что пела, бабка Леи, Аланисс. Высокая и статная она поражала своей красотой. Я удивлялась, как в таком возрасте (что по секрету мне сказала Лея, лишь бы я только шла за ней и не отставала) можно выглядеть настолько сногсшибательно. Какая-то известная земная женщина сказала, что красоту взрослая женщина должна заслужить. Аланисс была самим воплощением этой заслуги пред женственностью.
Палатка ее сплошь была завешана яркими платками, но это все, что напоминало о салонах гадалок и ведьм. Определенный творческий порядок царил внутри, пахло благовониями, на полу раскиданы подушки в одном углу, где женщина спала, во втором стоял низенький столик, за который мы и уселись прямо на пол. Никаких трав, лягушачих лапок, сушеных змей и глазьев зомби я не заметила, как не старалась.
— Не ищи, чего не хочешь найти! — оборвала меня Аланисс. — У меня для тебя другие средства.
Я, вообще-то, ни гадать, ни ворожить не хотела, не напрашивалась на это и даже не намекала. Но, если уж мне такая возможность выпала, то почему бы ею не воспользоваться? На столе появилась колода карт, старых и потертых, от того и внушающих доверие. Длинные пальцы потасовали колоду, лаская каждую карту, разговаривая с ней и вызывая на взаимную любовь и искренность. Энергия светящимися струйками потекла от ладоней к картам. Этот светящийся клубок был передан мне, для формулировки вопроса. Я едва сконцентрировала свое рассеянное, увеселенное вином внимание на тасовании, но вопрос так и не задала. Забыла. И не знала, чего спрашивать, и так все ясно.
На столе рубашками вверх расположился карточный веер. Левой рукой лепарги вытянула из него по одной то количество карт для расклада, что только ей был известен. Две стопки, одна из оставшихся, другая из избранных карт были разложены по отдельности. Ту, что пока была не нужна, Аланисс убрала подальше, чтобы не мешали. Потасовав оставшиеся еще раз, она начала выкладывать их в "открытую" в позиции выбранной схемы, напоминавшей дерево. Это была колода Таро. Надо же, даже смешно, что на Земле, что на Эрланте, Таро существует вне границ и времени. Почему-то этот факт меня заставил по-идиотски захихикать.
Вот уже три дня как нам официально объявили о том, что ожидания, связанные с предсказаниями майя, все же оказались правдивыми — наступает конец света. Президент со скорбным лицом прочитал речь, митрополит произнес успокоительную проповедь. Поначалу большая часть людей прилипла к телевизорам, не веря, но ошалело внимая. Вертелись всевозможные версии. Но больше всего меня заинтересовала теория ученого о песочных часах. Наш мир перетекает в параллельную вселенную. Ученый уверен, что условия жизни там подойдут для человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.