Дочь сатаны - [45]

Тамар пошла провожать его. Он уехал, а она стояла и смотрела ему вслед.

Но события складывались не так удачно, как желала Тамар. Во-первых, Ричард не добился освобождения Джона. Парень вел себя как бунтарь, хулил церковь и государство.

Тамар, как могла, утешала Аннис:

— Не надо убиваться, девочка. Он скоро вернется.

Но он все не возвращался, недели превращались в месяцы… Миссис Элтон злорадно поглядывала на Аннис.

— Хорошенькие дела! — сказала миссис Элтон, обращаясь к Молл Свонн. — Согреши, и тебе будет уготована хорошая жизнь. Это в награду-то за худое поведение! Роди бастарда, и тебе построят дом.

Стоило Тамар повернуться к домоправительнице спиной, как та строила ей рожи, чтобы это могли видеть полоумная Молл и ее сестра Джейн. Это было все, что она осмеливалась делать. Видя, что Ричард Мерримен потакает дочери во всем, она боялась, как бы ей не указали на дверь. Миссис Элтон понимала, ее здесь еще держат лишь потому, что она отлично ведет хозяйство и старается, чтобы хозяина лишний раз не беспокоили, коль скоро он этого не любит. Она знала, что ей надо вести себя осторожно, но никак не могла заставить себя не судачить об Аннис. До чего же ей хотелось, чтобы Аннис работала в кухне под ее началом. Уж она показала бы ей тогда, почем фунт лиха! Как бы там ни былоо, она без устали перемывала ей косточки.

— Эта Аннис, — говорила она Молл и Джейн, — слишком о себе возомнила с тех пор, как хозяйке дома, дочери господина, взбрело в голову взять ее в горничные. Тоже мне горничная! Ей бы постыдиться надо, а не задирать нос, юбка-то на ней уже трещит по швам!

Аннис боялась идти домой. Отец грозился привязать ее к столбу во дворе и выпороть так, чтобы она своих не узнала. А мать заявила, что поможет ему в этом. Миссис Элтон, предвкушая это удовольствие, облизывала губы и старалась обманом спровадить ее домой, но Тамар не велела ей туда идти.

Тамар с жаром защищала Аннис. Она ненавидела и миссис Элтон, и Хьюмилити Брауна за то, что они безжалостно осуждали девушку. Она удивлялась, что прежде считала Хьюмилити благородным.

Однажды, выйдя из конюшни, она остановила его и сказала:

— Как вы смеете так относиться к Аннис?

Он промолчал.

— Я просто ненавижу вас за это. Бросаете на нее столь презрительные взгляды, словно жаждете насладиться зрелищем, когда она станет гореть на медленном огне, раздуваемом чертями.

— Сие, без сомнения, будет ее уделом.

— Я не смогла бы любить Бога, который допустил бы это.

— Вы богохульствуете.

— Быть может. А вы — тиран. Неужто вы не можете понять, что ее сердце разбито?

— Она — блудница. Согрешив, она не сможет избежать наказания.

— Аннис уже наказана. Она любит Джона Тайлера, а его держат в тюрьме. Аннис боится за Джона. И боится, что его не выпустят до того, как родится младенец. Разве этого наказания не достаточно? — Он не ответил, а она продолжала: — Это вы… вы должны были сидеть в тюрьме, а не Джон Тайлер. Вы заманили его на свои сборища, а теперь он в тюрьме, а вы на свободе!

— Если бы Господу было угодно, чтобы арестовали меня, то в тюрьме сейчас сидел бы я.

— Вы просто бесите меня! Стало быть, это по воле Божией Аннис приходится страдать?

— А как могло быть иначе? За грех положено наказание, а она совершила тягчайший грех.

— А вы никогда не совершали подобного греха?

Он покраснел и бросил на нее испуганный взгляд.

— Нет! — крикнула она. — Вы этого не делали! Разве можно назвать вас мужчиной?! Вы бросаете исподтишка взгляды… мечтаете… надеетесь… но бежите прочь, потому что вы не мужчина, а… пуританин!

— Вы оправдываете свою горничную, а быть может… заодно и себя.

Не сумев совладать со своей яростью, она подняла хлыст и ударила его, и он отступил назад. Удар пришелся ему по руке, на которой мгновенно вздулся красный рубец. Она тут же опомнилась, ей стало стыдно.

— Вы… вы доводите меня до бешенства! — воскликнула она.

— Это дьявол стоял возле вашего локтя, — ответил он, и ей показалось, что он смотрит на красный рубец с некоторым удовлетворением.

Она снова вспыхнула:

— Если вы посмеете говорить со мной подобным образом, я хлестну вас снова… и снова!

Затем она повернулась и побежала к дому.

Аннис родила сына и назвала его Кристианом.

— В надежде, — сказала она со слезами на глазах, — что он станет праведнее своих грешных родителей.

Джона выпустили месяц спустя после рождения ребенка, он и Аннис тут же поженились и поселились в новом домике неподалеку от Своннов.

Жители окрестных деревень ворчали, что этой паре повезло больше всех, мол, видно, награду заслуживают грешники, а проповедник Браун не тому учил их. Да и церковь не тому учит. И все-то это дело рук Тамар. Уж она-то довольна! Еще один внебрачный младенец! Еще один родился, чтобы служить дьяволу!

Что же до миссис Элтон, то она была вне себя от злости и судачила об этом с каждым, кто желал ее слушать. Лишь только когда ей задавали вопрос, почему же она продолжает работать в доме, хозяйку которого считает ведьмой, миссис Элтон умолкала.

Хьюмилити Браун был еще больше возмущен, чем миссис Элтон. Во время беременности Аннис он пытался убедить Тамар не давать Тайлерам дом, а она, глядя на его руку с красным рубцом, продолжала чувствовать себя виноватой и отвечала ему вежливо. Но вскоре после того, как рубец окончательно исчез, между ними разыгралась бурная сцена.