Дочь Рейха - [99]

– Да, но… – Оглянувшись через плечо, я наклоняюсь к ней и шепчу: – Он всю ночь отсутствовал по делам СС. Пожалуйста, пригласите сюда его секретаршу. Мне очень нужно поговорить с ней. Это срочно, – добавляю я.

– Конечно. – Девушка снова хватает трубку.

Если я права, то папины тылы кто-то прикрывает здесь, в редакции. Почему бы и не секретарша, ведь она принимает в его отсутствие звонки.

А вот и она – женщина средних лет, в очках. Отводит меня в сторону, где мы не помешаем входящим.

– Мне необходимо найти отца, – говорю я. – Дома большие неприятности.

– Я не знаю, где он. Но если вы желаете, фройляйн Хайнрих, я прикажу шоферу отвезти вас домой. – Она говорит со мной мягко, даже ласково.

– Послушайте, – негромко, но с напором продолжаю я. – Я знаю, что у папы есть любовница, и мне на это плевать. Просто сейчас мне нужно найти его, и дело не терпит отлагательств. Прошу вас, дайте мне адрес его фройляйн. Пожалуйста. – (Женщина смотрит на меня ледяным взглядом.) – Я не стану говорить ему, где взяла адрес. У вас не будет из-за меня неприятностей, – настаиваю я. – Просто мне очень нужно увидеть папу. Это очень срочно и очень важно.

Она смотрит на меня в упор, и меня охватывает тревога. Что, если я ошиблась и секретарша ничего не знает о шашнях моего отца? Ее губы вытягиваются в тонкую прямую линию.

– Шмидештрассе, семнадцать, квартира три. Сразу за Кёниг-Альберт-парком, со стороны Плагвица.

Я с облегчением выдыхаю.

Итак, первый барьер взят. Но впереди уже маячит второй, пострашнее. Надо собраться с силами.

Ничего, Герта, ты справишься. Ради Вальтера.

Я стою у подъезда многоквартирного дома, совсем нового, безликого в ряду таких же новостроек. Консьержки нет, зато на двери подъезда красуется новомодное переговорное устройство. Медленно переведя дух, я нажимаю на кнопку с цифрой 3. Раздается звонок, затем пауза, и голос:

– Да? Алло?

Ее голос.

– Доброе утро, фройляйн Мюллер. Я Герта Хайнрих. Я пришла поговорить с отцом. – (Молчание.) – По срочному делу, – добавляю я в потрескивающую тишину.

– Его здесь нет. – Она говорит отрывисто. – Не знаю, почему вы решили…

– Но вы ведь его ждете, верно? Позвольте, я подожду его вместе с вами.

Снова пауза. Я стою, упершись растопыренными ладонями в дверь. Вдруг раздается жужжание, и замок щелкает.

Спасибо.

– Второй этаж, – раздается из переговорного устройства.

Хильда Мюллер встречает меня на площадке у свое й двери. Она точно такая, какой я ее помню. Те же светло-русые волосы, тугими косами уложенные вокруг головы, те же розовые ушки, толстогубый рот. Женщина молода. Почти девчонка по сравнению с папой. Лет двадцать пять, не больше. По возрасту она ближе ко мне, чем к нему. Пару мгновений мы молча смотрим друг на друга, потом Хильда жестом приглашает меня войти.

– Ваш отец… Его не было здесь ночью. Но теперь едет, – говорит она.

Квартира оказывается просторнее, чем я думала. Светлая, чистая, меблированная в аскетичном современном стиле. Никаких тебе тяжелых завитушек или антиквариата, как у нас. Пока фройляйн Мюллер ведет меня в гостиную, я разглядываю ее широкую спину и квадратную задницу. И что папа в ней нашел? Ну молодая, но по сравнению с изящной, утончен ной мамой она сущая корова.

Я опускаюсь на краешек дивана, покрытого узорчатой обивкой. Хозяйка тяжело мнется рядом, не зная, куда себя деть. Неловкость стоит между нами при блудным псом.

– Могу я попросить у вас стакан воды, фройляйн Мюллер? – наконец спрашиваю я.

– Конечно, конечно, как же я сама не догадалась. И пожалуйста, зовите меня Хильдой. – Она убегает на кухню.

Ее нервозность действует на меня неожиданно. Я вдруг успокаиваюсь и ощущаю себя хозяйкой ситуации. В конце концов, это Хильда виновата передо мной, а не я перед ней. Значит, из нас двоих я – взрослая, а она – нашкодивший ребенок.

Хильда возвращается со стаканом воды, и я выпиваю его залпом.

– Как вас жажда-то мучит, – замечает она с полуулыбкой. – Может быть, еще?

Но я не успеваю ответить. В комнату входит девчушка в розовой ночной рубашке. Светлые локоны пушистым облачком обрамляют ее личико. Она трет глазки так, словно только что проснулась. Надо же, как подросла с того дня на вокзале. Сколько же ей сейчас? Годика три или четыре? Удивительно, у такой неуклюжей матери и такая очаровательная девчушка.

Ребенок застывает на пороге и смотрит на меня, вытаращив удивленные, круглые, точно блюдца, глаза.

– Мамочка, это кто? – спрашивает она, глядя на меня.

Хильда садится и усаживает дочку на колени.

– Это Герта, – говорит она, ласково убирая волосики с лица девочки. – Она пришла в гости. Я разрешила ей… – она бросает на меня быстрый взгляд, – подождать герра Хайнриха у нас.

Девчушка ахает:

– Папочка едет сюда? Сейчас, утром?

По моим жилам точно пропускают электрический ток.

Она назвала его папочкой.

Девочка ерзает у матери на коленях, пытаясь заглянуть ей в лицо, но та, кивнув, опускает глаза: ей явно неловко под моим взглядом.

– Ур-ра! – выкрикивает девочка и тут же, обернувшись ко мне, докладывает: – Здравствуй, меня зовут Софи. Ты умеешь играть в колыбельку для кошки? Я люблю в это играть, хотя у меня не очень получается. Я недавно научилась. Поиграешь со мной? Это весело. – Она сползает с материнских коленей и убегает, но тут же возвращается с веревочкой в руках и с широкой улыбкой на лице.