Дочь Рейха - [128]
– Но, мама, пожалуйста. Ты не можешь меня заставить против моей воли. Это мой ребенок.
– Еврей.
– Какая разница! Это ведь малыш. Пожалуйста…
В дверь гостиной стучат, и мама поднимает палец к губам, призывая меня к молчанию. Я закрываю рот, и в комнату просовывается голова Веры.
– Пришел Томас, спрашивает фройляйн Герту, – объявляет она.
Я выдыхаю, сбрасывая накопившееся напряжение.
– Вера, скажи ему, что я уже иду, – умудряюсь спокойно произнести я. – Спасибо.
Мама спрашивает Веру еще о чем-то, та отвечает, но я уже не слушаю их. Думаю о своем малыше, о еврейском сиротском приюте, стараюсь не заплакать. Некоторое время я сижу, собираясь с силами, чтобы спуститься в прихожую.
Едва увидев меня, Томас расцветает улыбкой:
– Чем бы ты хотела заняться сегодня, милая? Может быть, погуляем? Ты все взаперти да взаперти, надо же иногда и на солнышко выходить, а то станешь бледной и вялой, как некоторые. А ты нужна мне не такой, ты нужна мне бодрой и энергичной, как прежде.
– Ладно, идем, – говорю я и надеваю уличные туфли.
Я стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойно и размеренно, но внутри у меня все кипит. Никогда и никого я не ненавидела так сильно.
– Это все он, – тихо добавляет Томас, – паразит в твоем теле, высасывает из тебя силы.
– Хватит! – Мое терпение лопается. – Я абсолютно здорова, Томас. Просто моя мать только что сообщила мне, что будет с моим ребенком, когда он родится. Как она ловко продала его в еврейский приют в Берлине…
– Тсс, хочешь, чтобы горничная услышала? – Он подносит к моим губам палец.
Ударом ладони я отбрасываю его и решительно выхожу на улицу первой.
– Я всегда восхищался твоим темпераментом, – смеется он, нагоняя меня, и, решительно взяв под руку, ведет по Фрицшештрассе. – У меня есть для тебя хорошая новость.
– Вот как?
Сердце забилось сильнее. Я смотрю на Томаса. А вдруг он передумал?
– Назначена дата свадьбы! Свидетельство о чистоте расы получено, так что мы можем пожениться хоть сейчас. Твой отец хочет, чтобы это произошло как можно скорее и, понятное дело, по-тихому. Без всяких скандалов. Что скажешь, если это случится в субботу, через две недели?
Ах ты, мерзавец! Значит, все решения остаются в силе, и никакой отсрочки, никакой передышки от человека, за которого вынуждена выйти замуж, я не получу.
– Ты и правда хочешь взять меня вот такой? – Наверняка ведь он потащит меня в постель сразу после свадьбы.
Но он, скривив рот, смеется:
– Я, конечно, предпочел бы жениться на тебе не в таком состоянии, но ради твоего отца чего не сделаешь. И вообще, – добавляет он, пожирая меня глазами, – я уже давно жду, когда ты целиком станешь моей.
– Но… где мы будем жить? Мы же ничего не подобрали.
– А-а… Это.
Мы сворачиваем на Берггартенштрассе. День выдался такой красивый. Ярко светит солнце, пахнет жасмином. Я делаю глубокий вдох. Когда раньше, еще до того, как мы вышли из дому, у меня закончилось терпение, ощущение было такое, как будто в груди вспыхнула спичка, и вот теперь от нее разгорелся целый костер. Пора мне опять становиться хозяйкой положения.
– Твои родители были так любезны, что предложили мне пожить у вас, – сообщает Томас, – до тех пор, пока мы себе что-нибудь не подыщем. У вас в доме все равно полно места. А квартиру начнем искать в августе, после того как… Времени нам хватит, я ведь ухожу в армию только в сентябре.
– А до тех пор? – спрашиваю я. – Похоже, вы все уже распланировали, не поставив меня даже в известность. Мне остается только съездить в Берлин, родить там и передать ребенка чужим людям. А потом вернуться и изображать счастливый брак с тобой. Нет, Томас, не выйдет. Я так не хочу.
Услышав мой новый тон, Томас вздрагивает:
– Вообще-то, у тебя просто нет выбора, Хетти. Разве ты еще не поняла? Ты поставила на карту репутацию отца и его карьеру. Ты сама едва избежала риска оказаться в концлагере. И во всем этом виновата… виноват тот грязный еврей, а уж никак не я. Я в данном случае спаситель. Я спасаю тебя просто по доброте душевной. Выручаю старого, испытанного друга. А когда вся эта история благополучно завершится и ты вновь станешь самой собой, мы все за будем и начнем новую счастливую жизнь. Как муж и жена.
Жар в груди нарастает, разливаясь по всему телу. Кровь бурлит от ненависти, которую я сдерживала долгие недели.
– Это ты – спаситель? Ты поступаешь по доброте душевной? Не обманывай себя, Томас. Тебе это выгодно. Надо только избавиться от маленькой проблемки – и ты получишь то, о чем давно мечтал. Меня. Но что, если я не соглашусь следовать твоим планам? Что, если я скажу нет? – Я встаю посреди улицы как вкопанная. Каждая клеточка моего тела противится насилию надо мной. – Я не такая, как ты, Томас. И это не «грязный еврей» виноват в том, что я беременна. Он никогда ни к чему меня не принуждал. Мы с ним любили друг друга. И я по своей воле отдала ему всю себя, потому что любила. Потому что он прекрасный, добрый человек. Евреи вообще такие же люди, как все остальные. И это все ложь про них. Якобы они хотят захватить мир. Если кто и хочет захватить мир, так это ваш Гитлер!
– Замолчи!
– Нет, я не замолчу! Раз в жизни я скажу тебе всю правду…
1920-е годы. Англия. Элинор Хэмилтон – счастливая жена и мать очаровательной четырехлетней девочки Мейбл. Эдвард Хэмилтон – известный психолог, активно продвигающий идеи евгеники, призванной бороться с наследственными заболеваниями ради общественного блага. Но когда Мейбл ставят диагноз «эпилепсия», все в семье идет прахом. Болезнь Мейбл необходимо скрыть, иначе дело всей жизни Эдварда окажется под угрозой. Обнаружив, что муж утаивает от нее важную научную информацию, Элинор пересматривает свои взгляды на генетическую неполноценность, и ее прежняя вера в непогрешимость мужа рушится.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Маленькие девочки Циби, Магда и Ливи дают своему отцу обещание: всегда быть вместе, что бы ни случилось… В 1942 году нацисты забирают Ливи якобы для работ в Германии, и Циби, помня данное отцу обещание, следует за сестрой, чтобы защитить ее или умереть вместе с ней. Три года сестры пытаются выжить в нечеловеческих условиях концлагеря Освенцим-Биркенау. Магда остается с матерью и дедушкой, прячась на чердаке соседей или в лесу, но в конце концов тоже попадает в плен и отправляется в лагерь смерти. В Освенциме-Биркенау три сестры воссоединяются и, вспомнив отца, дают новое обещание, на этот раз друг другу: что они непременно выживут… Впервые на русском языке!
Молли Грей никогда в жизни не видела своих родителей. Воспитанная любящей и мудрой бабушкой, она работает горничной в отеле и считает это своим призванием, ведь наводить чистоту и порядок – ее подлинная страсть! А вот отношения с людьми у нее не слишком ладятся, поскольку Молли с детства была не такой, как все. Коллеги считают ее более чем странной, и у них есть на то основания. Так что в свои двадцать пять Молли одинока и в свободное от работы время то смотрит детективные сериалы, то собирает головоломки… Однако вскоре ее собственная жизнь превращается в детектив, в котором ей отведена роль главной подозреваемой, – убит постоялец отеля, богатый и могущественный мистер Блэк.
Впервые на русском — новейший роман от лауреата многих престижных литературных премий Энтони Дорра. Эта книга, вынашивавшаяся более десяти лет, немедленно попала в списки бестселлеров — и вот уже который месяц их не покидает. «Весь невидимый нам свет» рассказывает о двигающихся, сами того не ведая, навстречу друг другу слепой французской девочке и робком немецком мальчике, которые пытаются, каждый на свой манер, выжить, пока кругом бушует война, не потерять человеческий облик и сохранить своих близких.
Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау. В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю.