Дочь регента - [120]

Однако с Корнелией Шарлотта поговорила начистоту.

— Бедняжка Мария! — сказала она. — Правда, она не всегда вела себя по-дружески, и я ей не доверяю. Я вообще не доверяю моим теткам. Старая Бегума приучила их шпионить за мной, и они никак не могут отвыкнуть. Но Марию мне жалко, потому что она старая и хотела бы выйти замуж... хотела бы получить свободу, ведь пока они будут старыми девами, мои бедные состарившиеся тетушки, им придется во всем слушаться королеву. Мой дядя Брауншвейг потерял жену. Почему бы ему не жениться на Марии? Как вам такая идея?

— Она всегда верила, что когда-нибудь выйдет замуж за Глочестера.

— Но как она может за него выйти?

— Вы шутите.

Шарлотту рассмешили слова Корнелии.

— Ну, я полагаю, что до тех пор, пока Мария не выйдет за Глочестера, ей нужно дать другую надежду. Милая Нотте, пожалуйста, распространите слухи о том, что у нее есть шанс стать женой Брауншвейга. Это ее немножко ободрит.

— Моя дорогая принцесса, какие вы плетете сложные интриги!

— Моя дорогая Нотте, признайте, что это хоть чуть-чуть скрашивает наше скучное существование. Я уверена, что все писаки мной очень довольны. Я им даю столько тем!

Что верно — то верно. В газетах широко обсуждались матримониальные планы принцессы Шарлотты. И у всех на устах был один и тот же вопрос:

— Это будет Сыр или Апельсин?

ПОСПЕШНОЕ ОБРУЧЕНИЕ

Регент на время позабыл про дела дочери, поскольку до него каждый день доходили новости одна другой лучше. Наполеон был разгромлен на всех фронтах. Уже состоялась битва под Лейпцигом, которая оказалась решающей в этой войне. Спасаясь бегством после сражения под Москвой, Наполеон побросал тысячи орудий, и русский император установил их в Кремле в память о великой победе. В Дрездене французы сдались в плен, и германская империя целиком освободилась от захватчиков. Голландцы выгнали завоевателей из Амстердама и требовали возвращения династии Оранских.

Регент, считавший эти победы своими и прекрасно осведомленный о событиях в английских войсках, ликовал. Он, как обычно, с большой помпой явился в парламент на открытие заседания, и на сей раз никто не высказался против него, как, впрочем, не было и ни одного голоса в поддержку. Однако регента это не особенно волновало. Он уже видел себя в роли победоносного генерала, ибо всегда мечтал привести армию к победе, и если в действительности ему это не удалось, он тысячу раз совершал такие подвиги в мечтах.

Принц проявил изумительное красноречие. Он любовно перечислил недавние победы, сказал о перенесенных солдатами тяготах, о многолетних испытаниях, выпавших на долю народов, когда Наполеон чуть было не завоевал весь мир.

— Однако мы стойко сопротивлялись, — сказал принц. — И с честью вышли из испытаний.

Принц был в ударе. Он чувствовал себя великим воином, хотя ни разу не участвовал в сражении; он был человеком, который привел свою страну к победе и принес миру свободу.

Принц проявил великодушие победителя, заявив:

— Мы не потребуем от Франции жертв, не совместимых с ее честью или национальными притязаниями.

Глаза его наполнились слезами, когда он вспомнил своего дорогого друга и кузена Людовика XVIII Французского, двор которого находился в Айлесбери. Вскоре Людовик вернется на родину...

После выступления в парламенте принц отправился к матери: она тоже разделяла его иллюзию, что главный миротворец — это он.

Принц расхаживал по комнате, держа мать под руку.

— Звезда корсиканца закатилась, — заявил он. — Мир снова обрел свободу. Наша борьба оказалась не напрасной. Мы сражались и победили.

Он вынул из кармана табакерку со своим миниатюрным изображением.

— Надеюсь, вам не стыдно будет смотреть на это лицо, — прочувственно произнес он.

Королева ответила, что она будет гордиться своим сыном... по-настоящему гордиться.

— Надеюсь, — сказал принц, — что теперь вы считаете меня достойным моей семьи и страны?

— Я горжусь тобой, — откликнулась королева. — И тобой, и страной, которая так долго сопротивлялась этому тирану. И вот, насколько мне известно, наступил закат его славы. Правда ли, что его отправляют в ссылку?

— Да, на остров Эльба, — подтвердил принц. — Придется ему смирить свою гордыню.

— Солнце воссияло, — неожиданно прочувствованно произнесла королева. — Да благослови тебя Господь!

Регент взял ее руку и поцеловал.

«Как приятно, — подумала королева, — быть с ним в хороших отношениях».

О, как она когда-то жаждала его любви! Жаль, что ей хорошо известно, насколько он поверхностный человек. Однако все равно Георг — ее первенец, тот самый Георг, чье восковое изображение она хранила в стеклянной шкатулке на туалетном столике. Хотя королева, пожалуй, знала его как никто другой, это не уменьшало ее любовь к сыну.

Она радовалась, глядя на Георга, который сейчас раскраснелся, торжествуя победу. Он очень переживал утрату популярности в народе, и может быть, теперь она хоть немного возрастет? Ах, если бы он мог избавиться от Каролины, жениться вновь и произвести на свет наследника... или хотя бы установить более теплые отношения с Шарлоттой!

— Что ж, победа означает, что законные владыки государств начнут требовать того, что принадлежит им по праву, — сказал принц. — Они будут вечно благодарить нас за то, что мы вернули им их владения. И не только французский король, но и испанский, сардинский, а также Ганноверы и Оранские...