Дочь пирата - [94]
Он занял столик на веранде, заказал чашечку кофе и порцию виски и начал слушать свист ветра, летевший с океана, и шум волн, разбивавшихся о набережную. К горлу подкатился комок тоски по чему-то такому, чему Уилсон не мог придумать названия.
Представители богемы со своими изящно гибкими женщинами-красавицами фланировали по набережной. Легкий запах иностранных сигарет, смех, певучие голоса поднимались в небо, к бледным звездам. Наблюдая за богемной молодежью, Уилсон завидовал ее жизни, такой свободной от условностей и обыденщины. У этих художников, музыкантов не было денег, зато были талант, прекрасные женщины и друзья. Уилсон взглянул на часы: полночь. Он попросил счет. Подождав некоторое время, он в раздражении повернулся к раздаточной. Его официантка, длинноногая блондинка с кольцом в носу, деловито беседовала с черноволосой товаркой.
— Чем-то эта спина мне знакома, — пробормотал Уилсон. Тут черноволосая повернулась, подошла к его столику и села напротив.
Уилсон онемел от неожиданности.
Андреа выглядела совсем не так, как вечно спешащая, вечно ввязывающаяся в ссору деловая женщина, которую он знал. Теперь Андреа было около тридцати двух лет, и она чрезвычайно похорошела. Большие глаза влажны и выразительны. Черные волосы уложены в сексуальном стиле 1920-х годов, локоны аккуратно обвивают уши. Официантки «Баззано» не носили униформу. На Андреа была плотно облегающая белая блуза, расстегнутые верхние пуговицы позволяли видеть часть черного кружевного бюстгальтера. Впечатление дополняли черная мини-юбка, черные гольфы и мерцающая губная помада.
— Ты вернулся, — сказала Андреа.
Уилсон посмотрел на нее исподлобья, и перед ним вспышками воспоминаний прошла их совместная жизнь.
— Так и будешь молчать? — спросила Андреа.
— Как поживаешь, Андреа? — откликнулся Уилсон.
— Неплохо. А ты?
— Ты здесь работаешь?
Андреа кивнула.
— Что случилось с «Чайной биржей»?
— Я уволилась.
— Ты же была вице-президентом. Почему?
Андреа заколебалась, взглянула на представителей богемы, сидящих у ресторанного бара. Как раз в это время молодой человек с прической «лошадиный хвост» залез на столик. Кто-то подал ему саксофон. Зазвучала медленная, меланхоличная мелодия.
— Я выдохлась, — заговорила Андреа таким голосом, что Уилсону пришлось наклониться, чтобы расслышать. — После того как ты уехал, для меня все потеряло смысл. Мне опротивела эта занудная работа, я поняла, что напрасно трачу жизнь. Ведь я ничем, кроме работы, не занималась, помнишь? Слишком много двенадцатичасовых рабочих дней. Я бросила «Биржу», продала апартаменты в «Понд-Парк-Тауэр» и купила маленькую уютную квартирку в Бенде.
— В Бенде? Ты шутишь?
Она впервые улыбнулась:
— Мне там нравится. Я теперь увлекаюсь рисованием, а там много света и пространства. — Она замолчала и отвела взгляд в сторону. — Вообще-то мне рассиживаться некогда. Я отработала всего полсмены. Но может быть, ты захочешь выпить в другом месте, где спиртное подают позднее. Если, конечно, твоя любовница или жена не будет против.
— У меня нет ни любовницы, ни жены. Я сам по себе.
Лицо Андреа просветлело.
— Так, значит, ты не возражаешь? Мне очень хочется узнать, как ты прожил два года, два месяца, шесть дней и несколько часов.
В четверть третьего они на пароме переправились в Бенд и пошли в пропахший дымом маленький бар в подвальном помещении, который назывался «Последнее слово». Бар имел лицензию на продажу спиртного до четырех часов утра. Они выпили по паре Дайкири, но поговорить им не удалось. Было очень шумно. Вдобавок с потолка свешивалось украшение в виде усушенных голов, что сильно нервировало Уилсона. В половине четвертого они снова оказались на улице. Вдалеке полыхало электрическое зарево, напоминающее рассвет.
— Не знаю, куда еще можно пойти в такой час, — сказала Андреа. — Бар Тони закрыт. Может, в «Орион»?
— Только не туда.
— Я живу всего в нескольких кварталах отсюда. Почему бы тебе не зайти ко мне на чашку чая?
То, что Андреа характеризовала уютной квартиркой, занимало верхний этаж старого небоскреба «Каел-Лок», над помещением потрудился архитектор, привезенный Андреа из Италии. Комната была размером с баскетбольную площадку. Полированный пол из дерева твердой породы, неоштукатуренные кирпичные стены, миллион стеклянных панелей и целый ряд арочных окон, выходящих на набережную. Половину пространства занимала студия, уставленная большими полотнами: отважные ню, городские ландшафты и библейский змий с яблоком. Уилсону все это сразу понравилось. На мольберте стоял неоконченный портрет женщины в одной длинной розовой юбке.
— Это моя новая подруга Пэм, — пояснила Андреа. — У нее превосходные груди. Ты не находишь, что у нее превосходные груди?
Уилсон некоторое время изучал картину и был вынужден согласиться. Он обошел комнату, рассматривая творения Андреа.
— Черт возьми, ты настоящий художник, — заключил он. — Когда ты начала рисовать?
Андреа пожала плечами:
— В колледже. Вообще-то я собиралась специализироваться в искусстве, но отец воспротивился. «Изучай финансы, — сказал он, — рисовать можешь в свободное время». Само собой разумеется, я послушалась и заставила себя забыть о живописи. Но мысль о том, что я ее совершенно забросила, угнетала меня.
Вниманию читателя предлагается роман американского писателя итальянского происхождения Роберта Джирарди, автора книг «Призрак Мадлен» (1995) и «Дочь пирата» (1997). Центральный герой повествования – далекий потомок ирландского пирата Финстера Дойла рядовой американец Тим Дойл, в необычных перипетиях судьбы которого то и дело напоминает о себе его авантюрно-романтическое происхождение. Тим, бродяга, бабник и выпивоха, застуканный женой в момент супружеской измены, оставляет ее и сына в Испании и уезжает с любовницей в Париж, откуда спустя четыре месяца, застукав любовницу с ее любовником-арабом, уезжает домой в Америку.
Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая с восторгом была принята читателями, а автор снискал себе славу «писателя-корсара».
Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.
В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.
Эшли Спенсер.Девушка, которую преследует смерть.Дважды она чудом избежала гибели от рук маньяка, убившего всю ее семью.Но убийца пообещал вернуться – и теперь, годы спустя, похоже, намерен сдержать обещание.Полиция, когда-то его упустившая, снова медлит...И Эшли понимает – если она не встретится с человеком, ставшим кошмаром всей ее жизни, и не победит его, то неминуемо погибнет.Помощи ждать неоткуда.Доверять нельзя никому!
История «маленького человека», рисковавшего жизнью три раза в день — за завтраком, обедом и ужином… Роман-мистификация, роман-комедия, роман-игра, стилизованный под ренессансную «комедию нравов» и уносящий читателя в блестящую Италию эпохи Возрождения. Блестящий стиль, великолепная галерея персонажей, острый юмор и увлекательный сюжет заставляют читать на одном дыхании — и с наслаждением перечитывать…
Синдзю — двойное самоубийство отчаявшихся влюбленных — совсем не редкость в Эдо — столице Японии самурайской эпохи Токугава. Дознание в таких случаях не более чем формальность…Но молодой ерики Санно Исиро, ведущий это дело, совершает все новые неожиданные открытия…Погибший юноша — нищий художник из «веселого квартала» — вообще не интересовался женщинами.А девушка — юная аристократка — похоже, случайно соприкоснулась с какой-то важной тайной.Наконец, на телах «незадачливых влюбленных» найдены следы, явно указывающие на насильственную смерть.Так… было ли вообще совершено синдзю?
«Жили они долго и счастливо и умерли в один день…» К сожалению, такое бывает только в сказках! А в жизни Джулия Беренсон, долгие годы мучительно переживавшая смерть любимого мужа, постепенно забывает боль утраты и начинает задумываться о новом счастье. В поклонниках, предлагающих ей руку и сердце, нет недостатка, — и каждый из них, в сущности, может стать хорошим мужем. Но чем дальше, тем яснее становится Джулии, что один из ее верных и добрых поклонников — совсем не тот человек, за которого себя выдает…