Тем временем змей появился полностью. Он плыл в воздухе, окружая царедворца просторными петлями, и тот в ужасе понял, что не в силах будет помешать змею, если он вздумает сжать кольца.
– Ну что, видишь теперь? – осведомился Сквирр. – Я не лгал тебе. И это не колдовство, в том смысле, как понимают его люди.
– Откуда он взялся? – пролепетал вельможа.
– Отовсюду. Я же сказал, что он – везде. И не он один. Мир полон странных существ, которых мы не замечаем. Для нас они прозрачны и бесплотны. Люди не только живут с ними бок о бок, но и ходят сквозь них, спят на одном ложе с ними… Если бы почтенные горожане только знали об этом соседстве!
Сквирр разразился счастливым смехом. Он любовался переливами света на змеиной коже и наслаждался волнами страха, что исходили от вельможи, гордого и могущественного. Что теперь его гордость и его могущество, перед лицом подлинной мощи! Думая об этом, Сквирр отошел к столику, налил себе вина из бронзового кувшина, и принялся смаковать благородный напиток, какой не купишь в лавке за медные деньги.
– Несведущему может показаться, что я имею над этими существами власть, – продолжал он. – Это не так. Я могу призвать этого кра-савца-змея – не правда ли, он красив? – но не в моих силах заставить его исчезнуть. Ему нужно мясо, господин. В нашем мире, мире плотских су-ществ, жители эфира потребляют слишком много жизненных сил. К тому же, они в праве требовать от меня угощения…
– Я дам тебе все, что ты попросишь, – взмо-лилcя вельможа. – Сколько угодно денег… А хочешь – у тебя будет дом, прекрасный загородный дворец, со слугами и мебелью… Только избавь меня от этой твари… Она слишком при-стально на меня смотрит…
– Мне не нужно загородного дворца, господин. Что я там буду делать? – рассудительно троизнес Сквирр. – Такому оборванцу, как я, са-лое место в грязной ночлежке. А вот деньги всегда приятно иметь. Сто тысяч золотом – это не слишком много в такой ситуации?
В знак согласия царедворец кивнул.
– Кстати, – заметил негодяй, – змей поможет нам избежать неприятностей при расследовании. Ему ведь все равно, кого пожрать. Нежное мясо молодой красавицы даже предпочтительнее…
Так и случилось, что девушку больше никогда никто не увидел, а вельможа раскошелился на сотню тысяч.
Сквирр не стал больше его донимать. Вид золотого змея, пожирающего женщину, потряс даже похитителя красавицы, хоть он и был бездушном мерзавцем. Этому царедворцу доводилось и прежде наблюдать жестокие казни и присутствовать при пытках, и ни разу его сон не обратился в кошмар.
Однако с тех пор, как погибла несчастная жертва его похоти, царедворец не ведал покоя. Он совершенно поседел, вздрагивал от каждого шороха, и поскольку силы оставляли его с каждым днем, вельможа принялся судорожно творить добрые дела. Так он надеялся умилостивить богов и собственную совесть.
Помогло это ему, или после смерти вельможу ожидала смрадная яма, полная голодных демонов – этого никто не скажет наверняка.
А о Сквирре пошла слава, как о человеке воистину всемогущем, который поможет в любом деде, но и плату потребует огромную, и лучше бы с ним не торговаться.
Летом он жил под старым мостом, в компании безобразных нищих и воров. Зимой перебирался в халупу, из которой сбежали даже пауки. Денег он брал, за свои услуги крайне много, но куда прятал их, на что тратил – того никто не ведал.
Прошло несколько десятилетий, и люди наблюдательные заметили бы неладное. Сквирр не старел. Только кожа на его лице все сильнее покрывалась отвратительной на вид коростой. А еще от него исходил сильный жар, словно его тело было куском раскаленного металла.
Этому его свойству Сигур поражался больше всего, до тех пор, пока они вместе не выехали за ворота Хоршемиша.
– Я не уразумел до конца, – сказал аквилонец, – за каким демоном мы пускаемся в путь? Если Бернегард сгинет в песках, как ты мне обещал, я не вижу смысла в соблюдении правил этого дурацкого пари.
– Не такое уж оно и дурацкое, – ухмыльнулся в ответ Сквирр. – Если бы я прожил другую жизнь, и был бы не тем, кто я есть, то непременно бы принял участие в чем-нибудь подобном. Я удивляюсь тебе, рыцарь. Неужели в твоей душе не осталось места для благородных чувств?
– Если бы осталось, вряд ли я обратился бы к тебе, – процедил сквозь зубы Сигур. – Ты не ответил мне.
– Если ты до сих пор ждешь ответа, то слушай. Я хочу, чтобы ты убедился, что с наследником покончено. Тогда ты не сможешь вилять.
– Но ведь я окажусь под подозрением! Подумай, мы оба были в пустыне, я вернулся, а Бернегард пропал. Люди подумают, что я убил его, пользуясь случаем.
– Об этом тебе нечего волноваться, – сказал Сквирр. – Мы вернемся слишком рано, чтобы кто нибудь смог предположить, что ты ездил в пустыню. Никого из участников пари не останется в живых.
– Слишком рано? То есть, Бернегард будет убит поблизости от города? Но ведь тогда его скоро найдут, и начнется следствие…
– Нет. Все случится далеко от Хоршемиша. Покинутый дворец находится в десяти днях пути, если менять лошадей.
– Он на самом деле существует?
– Конечно! – Сквирр осклабился. – Я стараюсь не лгать. Есть и дворец, и статуя, все чин-чином.
