Дочь палача и дьявол из Бамберга - [163]

– Боюсь, твой отец все решил за нас. Нам остается или решительно действовать, или молиться.

Бартоломей подтянулся на карнизе. Несмотря на свое увечье, он был на удивление проворен. Бамбергский палач повернулся к Симону, который в нерешительности стоял у окна, и показал на пистолет в его руках.

– Останешься тут с Иеремией на тот случай, если стервец как-нибудь ускользнет от нас. Ты хоть знаешь, как обращаться с этой штукой?

Симон неуверенно взглянул на оружие.

– Ну, Якоб в двух словах объяснил мне… Он, похоже, заряжен, но…

– Отлично, тогда все решено. – Бартоломей скользнул внутрь.

Из глубины дома снова донесся стон; в этот раз он был громче, а потом и вовсе перешел в нечеловеческий визг. Магдалена взглянула на Симона. Тот смотрел на пистолет, как на ядовитую змею.

– Может, он тебе и не понадобится, – утешила она мужа. – А если уж придется, то просто врежь им Зальтеру по голове.

– Магдалена, – попросил Симон, – не ходи туда! Довольно и того, что Бартоломей с Георгом подвергают себя опасности.

Женщина поколебалась, но потом приосанилась:

– Симон, ты не понимаешь. Где-то там, вероятно, моя младшая сестра, в руках у этого полоумного. Я не могу дожидаться снаружи! Если… если с нею что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу. – Она попыталась улыбнуться, но получилось не очень. – Все будет хорошо, вот увидишь.

С этими словами Магдалена полезла с Георгом вслед за Бартоломеем.

Внутри было темно, как в древнем склепе. Женщина различила какие-то предметы мебели, накрытые пыльными полотнами. Местами стены были светлее окружающего мрака. Магдалена предположила, что там располагались дверные проемы в следующие комнаты. В паре шагов от нее вырисовывались силуэты дяди и брата.

– Если б твой отец не вломился сюда как ненормальный, мы бы успели зажечь факел или фонарь, – тихо проворчал Бартоломей. – Теперь мы слепы, как кроты. И почему он не мог подождать нас!

– Возможно, где-то там сейчас пытают его дочь, не забывай, – напомнила Магдалена, хотя была, в общем-то, согласна с дядей.

Отец иногда как дите малое. Только силы в нем куда больше, а разума – меньше.

Только они дошли до первого светлого пятна, которое и в самом деле оказалось дверным проемом, как раздался громкий лязг и грохот. Снова послышались стоны, и в этот раз Магдалена не смогла определить, кто их издавал. В дальней части дома кто-то проревел имя Барбары. Затем вновь воцарилась тишина.

– Это отец, точно! – взволнованно сказал Георг. – Значит… значит, он разыскал ее!

– Судя по крику, с ним, скорее, что-то стряслось, – ответил Бартоломей и поспешил в следующую комнату. – Вот к чему привело его нетерпение!

Магдалена последовала за ним, щурясь и осторожно переставляя ноги. Они оказались в комнате, похожей на гостиную. Слева угадывались двери главного входа. Лунный свет пробивался в щель между створками, ветер сотрясал заколоченные ставни. Покосившаяся лестница вела на галерею, терявшуюся во мраке. Под ней располагались еще две двери, обе открытые.

– Куда теперь? – спросила Магдалена. – Мы понятия не имеем, куда направился отец. Возможно, он уже прошел обратно.

– Я бы сказал, будь тут хоть немного светлее… – проворчал Бартоломей. – Мой фонарь остался у Иеремии. Можно еще вернуться за ним и зажечь.

– Столько времени у нас нет, лучше идемте дальше. – Георг направился к правой двери, которая вела, судя по всему, в дальнюю часть дома. – Разницы, в общем-то, никакой. Если не разыщем отца там, всегда можно…

Внезапный шум заставил Магдалену обернуться. Она подняла голову и увидела, как на нее с Георгом несется что-то темное. В последний момент Магдалена прянула в сторону, увлекая за собой брата. Раздался грохот, и Георг вскрикнул.

– Черт! – прохрипел он. – Что это? Ух… больно-то как!

Магдалена почувствовала резкий, даже едкий запах, от которого закашлялась. Она отвернулась, задыхаясь, и ударилась ногой обо что-то металлическое.

– Осторожнее, это известь! – крикнул Бартоломей. – Видимо, на галерее стояла ванна и рухнула вниз. Идем отсюда, быстрее! Эта дрянь едкая, как моча у черта!

Магдалена почувствовала жжение на руке, быстро вытерла ее о подол, и боль немного утихла. Потом она осторожно отползла от галереи. У противоположной стены различила неясные силуэты Георга и Бартоломея.

– Я… почувствовал что-то ногой, – прошептал брат, тоже потирая руки. – Наверное, это была проволока, протянутая к галерее. Ублюдок расставил ловушки, чтобы отвадить незваных гостей… – Он повернулся к сестре: – Должен тебя поблагодарить. Если б ты меня не оттолкнула, я бы сейчас, наверное, ослеп.

– Я бы тоже, – пробормотала Магдалена.

Ей вспомнился Иеремия и его шрамы. Еще какой-то шаг – и она или Георг, вероятно, выглядели бы так же.

«Применял ли наш оборотень этот едкий раствор к своим жертвам? – подумала она с ужасом. – Может, он избавлялся от них таким образом?»

– Надо глядеть в оба, – тихо предупредил Бартоломей. – Возможно, Якоб тоже познакомился с одной из этих ловушек. Черт его знает, что еще нас ждет… С этой минуты мы должны выверять каждый свой шаг.

Они прошли в правую дверь под лестницей и оказались в следующей комнате. Такая же темная, она и размерами почти не уступала предыдущей, и из нее также вели два выхода. К тому времени глаза уже немного привыкли к темноте, и Магдалена смогла различить некоторые подробности. Вдоль стен тянулись ряды оленьих рогов, опутанных паутиной. Рядом висели картины в рамах, до того мерзкие, что даже мародерствующие шведы не стали их забирать. Что-то с писком прошмыгнуло под ногами – крыса или мышь, которую они вспугнули.